— Ну что же, господа, думаю, дамы не будут возражать, если мы составим им компанию, — сказал я вполголоса и направился прямиком к столу герцогини де ла Тремуль, принцессы де Тарант. — Мадам, позволите несчастным путникам, застигнутым бурей, присоединиться к вам? — Спросил я достаточно любезно.
— Ваше величество, — Она приподнялась, чтобы поприветствовать меня, и снова села на своё место. — Конечно, кто бы мог отказать вам.
— О, ваше величество, эта буря была такой внезапной, — прощебетала вторая женщина, сидевшая за довольно большим столом, за которым можно было уместить весь мой отряд, если немного потесниться. Я сразу же узнал её. Это была художница Виже-Лебрен. — Она всех нас, похоже, загнала сюда.
— А вы всё же решили покинуть Россию? — спросил я, усаживаясь напротив французской принцессы.
— После «беседы» с этим вашим Макаровым, у меня просто не оставалось выхода. — Сухо ответила принцесса.
— Странно видеть вас без Варвары Николаевны Головиной. Вы же просто неразлучны, — я внимательно смотрел на неё.
— Я пригласила Варвару пожить в нашем замке. Но, из-за этого вашего приказа, полагаю, она нескоро посетит Францию.
— Ну, почему же, если у них всё замечательно в их поместьях, то они вполне могут путешествовать, — ответил я принцессе, сохраняя на лице любезную улыбку.
— Это несправедливо, — она покачала головой.
— Наоборот, я забочусь исключительно об их благосостоянии, — я приложил руку к сердцу. — Впрочем, если Варвара Николаевна так сильно жаждет поехать в Париж, чтобы ещё раз взвесить все преимущества католической веры, в которую вы так настойчиво просите её перейти, то я возражать не буду. — Мой взгляд заледенел. Я сам это почувствовал, а принцесса вздрогнула и слегка отпрянула. — Вы же, безусловно, поддержите подругу и обеспечите ей достойное содержание, не так ли?
— Я? — Луиза де Тарант моргнула.
— Конечно, — я снова благожелательно улыбался. Она, похоже, так и не поняла, за что именно её попросили покинуть Россию. — В конце концов, по моим сведениям вашему мужу герцог Баденский назначил пенсию. Что неудивительно, герцог де ла Тремуль командовал его армией.
— Мой муж? — растерянно проговорила принцесса и удивлённо посмотрела на художницу. Виже-Лебрен сидела тихо-тихо, стараясь не привлекать к себе внимания.
— У вас есть муж, мадам, — спокойно напомнил я де Тарант о существовании герцога. — Увы, но это так. Надеюсь, я этим сообщением вас не разочаровал, — в этот момент Зимин притащил самовар и поставил на стол. — Просто потрясающе, — я улыбнулся, рассматривая этого монстра.
К нашему столу подбежал Савинов, который тащил огромный поднос, заставленный так, что бедный Илья Иванович слегка кренился, с трудом удерживая его.
— Ваше величество, чай, бублики с пылу с жару, мёд…
— Не суетитесь, Илья Иванович, — Бобров встал и отобрал у него поднос. — Будет весьма неловко, если вы сейчас все эти вкусности опрокинете и прямо на его величество. Или, упаси боже, на присутствующих здесь дам.
— Да-да, конечно, — Савинов преданно посмотрел на меня. — Может, чего-то ещё, ваше величество? Чего-то особенного?
Я только кашлянул в кулак. С языка так и рвалось: «Ну что ты можешь мне особенного предложить? Травки и девочек в приватном кабинете?». Но сказал я другое.
— Ничего пока не нужно, Илья Иванович. Если что-то понадобится, то Бобров сразу же вам мою просьбу передаст.
Савинов поклонился и удалился от нашего стола с заметным облегчением. Я же как можно незаметнее осмотрел зал. Практически все путешественники то и дело бросали на меня быстрые взгляды. Кое-кто так глаз не сводил. Но подходить или сделать ещё какую-нибудь глупость в этом роде никто не пытался. Тем более что Зимин быстро освободил три соседних столика, и теперь за ними сидели его гвардейцы.
— Я никак не могу привыкнуть к этому чудовищу, — нарушила воцарившееся молчание Виже-Лебрен, указывая на самовар.
— А мне кажется, что они очень удобные, — ответил ей Киселёв и слегка покраснел, когда художница улыбнулась ему.
Зимин тем временем весьма ловко налил мне чай и вопросительно посмотрел на принцессу. Она правильно расшифровала его взгляд и поморщилась.
— Как вы, моя дорогая Элизабет, не можете привыкнуть к этому… — она не смогла найти во французском языке перевода для самовара, поэтому продолжила, — так и я никак не смогла приучить себя к чаю. Хотя пока я жила в Лондоне, мне приходилось пить чай целыми днями. Англичане очень трепетно относятся к этому напитку.
Она слегка пришла в себя и решила сменить скользкую и опасную для себя тему для разговора. Я внимательно смотрел, как принцесса подняла чашку с уже остывшим кофе и поднесла её к губам. А ведь она действительно, похоже, не поняла, почему Макаров попросил её собирать монатки.