Этим вечером я легла спать раньше, решив отложить все дела на потом. Впереди сложный день, который просто надо пережить.
Утро выдалось хмурым, как и состояние людей вокруг. Подданные оплакивали гибель любимого барона и своих родных.
— Миледи, пора, — тихо произнесла Аннет, заходя в спальню. Я сидела напротив зеркала, разглядывая бледное лицо, которое казалось ещё бледнее из-за чёрного цвета траурного наряда.
— Идём, раз пора, — кивнула я и посмотрела на Юлианну, которая, так же в чёрном, сидела на кровати и утирала слёзы платком. — Милая, идём. Осталось немного.
Еле заметно кивнув, Юлька глубоко вздохнула, стараясь себя успокоить. Вряд ли её хватит надолго, стоит увидеть отца в гробу, как истерика накроет вновь. Надо бы у Захара попросить успокаивающих капель.
Но просить не пришлось. Буквально следом за Аннет вошел Захар, неся флакон.
— Миледи, вам это необходимо, — хмуро проговорил мужчина, протягивая капли.
— Мне нет, а вот Юлианне надо, — кивнула на девочку, которая держалась из последних сил. Получалось отвратительно, слёзы непроизвольно текли по щекам.
Похороны — не то событие, которого ждёшь. Впрочем… я ждала, правда, не надеялась избавиться от мужа так скоро. Обведя взглядом толпу, собравшуюся во дворе, заметила Алексия, который смотрел на меня и ехидно ухмылялся. Придумал что-то, подлец… Ответив ему спокойным взглядом, я подошла к Лестерам.
— Оливия, Демьян, рада, что вы смогли приехать, — чуть склонив голову в знак уважения, сказала я.
— Соболезную вашей утрате, Александра, — первым заговорил Демьян. — Август был хорошим человеком и бароном. Может, вам нужна какая-нибудь помощь?
— Я бы хотела поговорить с вами о делах, но после похорон, — согласно кивнула я. — В связи с последними событиями нам следует обсудить сложившуюся ситуацию.
Оливия молчала, внимательно разглядывая меня. Да, моё поведение для неё странное, ведь баронесса знала другую Александру. И вот та Александра должна была сейчас нюхать соль и беспрестанно рыдать.
Похороны…
Склеп Вассератов находился на семейном кладбище, возле замковой стены. Я там ни разу не была, так что идти по дорожкам среди могильных плит было странно.
— Баронесса, думаю, нам следует поговорить, — тихо проговорил Алексий, подходя ближе. — Вероятно, мы неправильно поняли друг друга.
— Вам уже не нужно золото на украшения супруге? — улыбнулась я.
— Как можно, миледи, — оскорбился мужчина. — Храм — дом господень. Не себе я прошу, а на храм!
— Значит, поняли мы друг друга верно. Отец Алексий, осень на дворе, кто же строительство осенью начинает? Может, весной обсудим? Вы мне скажете сумму необходимую, а я посмотрю, смогу ли выделить.
— А как же ваши подданные, миледи? Как они без господа?
— А вы на что? Соберите жителей у себя или же на улице. Какая разница, где люди молиться будут?
— Миледи, вы точно повредились рассудком, — нахмурился мужчина, явно нервничая. — Я просто обязан передать это…
— Это мы уже обсуждали, — вздохнула я устало. — Раз обязаны, так передавайте. Мне не повредит помощь господня.
— Но вас могут посчитать еретичкой и осудить за предательство! — слишком наигранно воскликнул Алексий. — Я вам помогу, миледи, если вы поможете мне.
— Святой отец, единственное, что мне сейчас надо, так это чтобы вы отправили моего мужа в последний путь.
— Вы пожалеете, — зло прошипел мужчина. — Сильно пожалеете, миледи.
— Но это будет уже не ваша проблема. Святой отец, займитесь делом.
Права ли я, разговаривая с ним в таком тоне? Скорее всего, мне надо было ломать комедию, обещая золотые горы, но оттягивая сроки. Только вот… Странно, что Алексию так срочно нужны деньги. Уверена, он бы мог спокойно дождаться весны, уж не самый бедный житель юга. Но для чего тогда? Уехать?
А может, стоит ему дать монет, и пусть уезжает? Но их всё равно у меня нет, да и где гарантия, что этот клещ не останется, намереваясь и дальше тянуть из меня золото?
Захоронение прошло спокойно. Громкий, поставленный голос священника, тихие всхлипы женщин. Я наблюдала за людьми и думала, как же мне стать для них любимой госпожой.
Речь Алексия подошла к концу, а шестеро мужчин понесли закрытый гроб в склеп. Люди начали расходиться, сейчас наша с Юлей очередь прощаться. Постояв за спиной девочки, я обняла Юльку и повела в дом. Она совсем обессилела и сонно тёрла глаза. Стресс давал о себе знать.
Уложив падчерицу, я спустилась вниз. За поминальный стол садились не сразу, так что у меня была пара абсолютно свободных часов. Вообще, это время отводилось на оплакивание, но…
Но я займусь куда более важными вещами.