— Ты сама говорила, у тебя дружок был историк. Может запомнила, что он говорил?
Ленка села и стала рассматривать печатку. В горницу сунулся Вася. Я его опять отослала. Ленка погрузилась в воспоминания.
— Сань! — Наконец выдала она. — Короче, это тамга!
— Почему так решила?
— Я слушала как-то их спор, ботаников этих долбанных.
— Почему долбанных?
— А каких ещё? Они привели нас, девчонок, на встречу. А сами зависли в споре. Придурки. В итоге, мы остались одни. Обидно.
— Дальше давай. Что не так?
— Всё не так. Короче, украинский герб помнишь?
— Трезубец что ли?
— Он самый. Ты знаешь, что это за символ?
— Герб Украины.
— Правильно, а что он обозначает?
— Понятия не имею.
— А он обозначает хазарскую тамгу.
— Не поняла?
— Я сама не совсем понимала их спор. Но главное запомнила. Трезубец, это хазарская тамга. Ей метили влиятельные хазары своё имущество — скот, вещи и рабов. Потом, какой-то киевский князь их помножил на ноль.
— Святослав.
— В смысле?
— Князь Святослав! Прозванный ещё Неистовым. Папаша Володимера Красное солнышко! Киевского князя, принявшего христианство.
— Ладно, забей! Короче, последующие Рюриковичи приняли эту тамгу, как собственную печать. Саш, я так поняла, из их спора.
— Может быть. Давай дальше.
— Короче, трезубец, стал тамгой киевских князей. Они забрали это от хазар. Как победители. Рюриковичи стали метить этой тамгой своё имущество. Но тамга, тамге розница. Часть Рюриковичей использовали в качестве печати не тризубы, а двузубы. Почему я это запомнила, они по этой теме особо спорили, что чуть не подрались, касался именно тризуба и двузуба. Я видела картинку с такой тамгой. Двузуб. При этом от правого зуба идёт ответвление. Это ответвление закручивается к низу. Как на этой печатке. Как из их спора помню, именно такой двузуб использовал в своей печати князь, который основал Москву. Или он или кто-то из его сыновей.
— Юрий Долгорукий!
— Точно, он.
— Как интересно. Теперь вопрос, как эта печатка попала в сундук к тамплиерам?
— Боюсь, мы этого никогда не узнаем.
Я встала с постели.
— Ладно, развлекайтесь, озабоченные.
— Сань, ты что, ради этого приходила? А подождать до утра не могла?
— Не могла. Всё я ушла. Да, утром одежды начнём шить, чтобы перед Великим князем предстать.
Вернулась к Ивану. Он не спал.
— Что, Саша?
— Ничего, Ванечка. Надо было с Еленой переговорить. Нужно обоз готовить и уходить в Москву.
— У батюшки служба здесь. А мы при нём. Да и земли здесь дарованы государем нашему роду.
— Ситуация изменилась. Я думаю, скоро гонцы сами прибегут. Вообще удивлена, что в Москве медлят. Думала они раньше здесь появятся с вызовом в столицу.
— Ты уверена?
— Да. Надо озаботиться нарядом, в котором нам с Еленой придётся перед Великим князем предстать.
— А чего заботиться? Есть же наряды.
— Извини. Но нам они не подходят. Мы с Еленой скажем, какие нам пошить нужно. — Посмотрела на мужа. Погладила его по щеке. У него такая борода была аккуратная, темно-русая. — Не расстраивайся, смотреться будем получше боярынь московских. Ладно муж мой, давай ка спать.
— Только спать? — Ваня погладил меня по бедру.
— Хорошо, давай сразу спать не будем. — Скинула рубаху. Вообще избавилась от одежды. РомантИк был в эту ночь не только у Ленки с Васей.
Два дня, Фёдор Мстиславович не решался начать сборы в Москву. За это время мы с Еленой осмотрели хозяйство Маркуса, привезённое от фон Деницев. Елена была в восторге. Единственно, что омрачило её настрой, я сказала, чтобы она не спешила всё распаковывать. И наоборот, стала собирать свои манатки. Пояснила, что в скором времени нас ожидает переезд. А ещё был сам Маркус. В тот день, когда мы осмотрели награбленное нами в набеге добро и разобрались с христианскими святынями, во дворе ко мне подбежал сам виконт.
— Ваше Высочество, прошу Вас, избавьте меня от своих людей.
— Каких людей? — Смотрела на него недоумённо. Маркус был одет в штаны, в свои сапоги, кафтан, под ним рубашка. Сам чистый, румяный даже. Никакой вони. — Маркус, вот смотри какой молодец. Чистенький, симпатичный мужчина. А то рядом с тобой стоять не возможно было.
— Извините, Ваше Высочество.
— Ничего страшного. Тебе самому нравится, твоё нынешнее состояние?
— Да. Но, прошу повелеть им, больше меня так не мучить. — Маркус с опаской посмотрел на моих парней, которые подошли к нам. Все они, глядя на фламандца, усмехались.
— А что они такого сделали?