КАРЕНИН. Почему же только ей решать? Она в браке и должна уважать брак. А я как глава семьи, лицо обязанное руководить ею, и потому лицо ответственное. Я должен указать опасность, которую я вижу, предостеречь и даже употребить власть. Я должен ей высказать. Я должен ей высказать. Я не вижу причины не высказать ей. Это не ревность, это — добрый совет… Я выскажу ей это как совет… Я выскажу ей это как совет… Да, как совет… Езжай!
Карета трогается и исчезает в метели.
Глава 4
Дом Карениных. Полночь. Каренин сидит в верхней одежде в передней.
КАРЕНИН (сам с собой, будто кого-то передразнивает). Граф дал двести рублей вдове… И что же? Это не героизм. Можно поехать и дать этой вдове три сотни. Что из того? Я веду сотню дел в год, меня уважают. Единственное — он молод… (Встает, снова садится.) Да, это необходимо решить и прекратить, высказать свой взгляд на это и свое решение. Необходимо высказать свое решение…
Молчит.
В дом входит Анна, играя кистями башлыка и вспышками шампанского в глазах.
Не замечает Каренина, идет по лестнице. Каренин встает, хочет позвать ее, не может пересилить себя. Анна поднимается.
КАРЕНИН (негромко). Анна…
Анна чуть останавливается, словно ей что-то показалось.
КАРЕНИН (смелее). Анна, мне нужно поговорить с тобой.
Анна оборачивается, вглядывается в полумрак передней.
АННА. Ты не в постели? Вот чудо! Пора, Алексей Александрович, пора.
Скидывает башлык, идет дальше.
КАРЕНИН. Анна, мне нужно поговорить.
АННА (не оборачиваясь). Со мной?
КАРЕНИН. Мне нужно поговорить, Анна.
Анна оборачивается, садится на лестнице.
АННА. Ну, давай переговорим, если так нужно. А лучше бы спать. Ты проиграл?…
КАРЕНИН. Анна, я должен предостеречь тебя…
АННА (почти усмехается). Предостеречь? В чем?
Каренин мнется.
АННА. Так в чем же ты меня хотел предостеречь, Алексей Александрович?
КАРЕНИН. Ты приехала другая, Анна.
АННА. И в этом ты хотел предостеречь меня?
КАРЕНИН. Я хочу предостеречь тебя в другом… И вернулась легкомысленная.
АННА. Разве это достойно предостережений.
КАРЕНИН. Я хочу предостеречь тебя в том, что по неосмотрительности и легкомыслию ты можешь подать в свете повод говорить о тебе. Твой слишком оживленный разговор сегодня с графом Вронским обратил на себя внимание.
АННА. Вот как. Ты разве был у княгини? Я тебя не видела.
КАРЕНИН. Я там не был.
АННА. Так в чем же дело? Тебе донесли?
КАРЕНИН. Я слышал разговор.
АННА. Ты веришь разговорам?
Пауза.
АННА. Полагаю, вера в то, что говорят в свете, — удел далеко не мужчин. Потому мне весьма интересно: ты веришь в то, что говорят обо мне?
КАРЕНИН. Я не верю…
АННА. Но только что были твои слова: я слышал разговор… Я могу это понимать только, как то, что ты веришь всему, что говорят в свете.
КАРЕНИН. Ты не правильно это понимаешь.
АННА. А как прикажешь это понимать?
Каренин подходит, садится на лестнице рядом.
АННА. Алексей Александрович, объясни мне, как я должна понимать твои слова. Ты веришь разговорам?
КАРЕНИН. Нет…
АННА. Так в чем же дело?
КАРЕНИН. Анна…
АННА. Анна.
КАРЕНИН. Анна…
Пытается прижаться к ней головой.
АННА (отстраняется). Пожалуйста, не жмись, я так не люблю.
КАРЕНИН (отсаживается). Анна, ты ли это?
АННА. Я.
КАРЕНИН. Анна…
АННА. Анна.
Каренин снова делает движение головой к её груди. Анна хохочет, подскакивает.
АННА. Да что ж это такое? Что тебе от меня надо?
Каренин встает, идет вниз.
АННА. Так ты выиграл или проиграл сегодня?
КАРЕНИН. Проиграл…
АННА. Тогда все понятно? Я могу спать?
Каренин грузно садится на кушетку.