Александр и Михаил Ридигеры поступили в Хаапсалу в местную гимназию, выучили эстонский язык, перетерпели множество издевательств, но окончили курс. Однако достойной работы для молодых «tiblasi venelasi» не было, приходилось подрабатывать там-сям. «Отец, например, когда окончил учёбу в гимназии, вынужден был рыть лопатой канавы, чтобы зарабатывать хотя бы немного денег и тем самым вносить посильную лепту в семейный котёл. Случалось, что жили они и впроголодь», — рассказывал Святейший.
Нужно было искать нового места жительства, иначе они бы так и зачахли в неприветливой Осиновой Роще. И Ридигеры переселились в Таллин. Ирония судьбы: здесь Михаилу Александровичу, представителю рода, простившегося с лютеранством ради Православия, пришлось пятнадцать лет проработать бухгалтером на фанерной фабрике... Лютера!
Акционерное общество механической обработки древесины «А. М. Лютер и Ко» было основано в Ревеле (Таллине) ещё в 1841 году, и фанерная фабрика слыла хорошим, устойчивым предприятием. Работая на ней, Михаил Александрович мог поправить тяжкое семейное положение. Конечно, выходец из славного рода, где все мужчины были или храбрыми военными, или блестящими юристами, и — бухгалтер... Но что делать, если надобно выживать! «Мой отец с юных лет рос православным христианином, так что впасть в уныние ему не грозило. К тому же, попав в столицу Эстонии, он с первых же дней оказался в водовороте православной церковной жизни, которая, благодаря настоящим русским священникам, там в начале 20-х годов просто бурлила. Церковь стала главной опорой для бедствующих эмигрантов, она наполняла смыслом их жизнь, становилась центром бытия. Именно тогда в нём с новой силой вспыхнуло желание стать священником».
В двадцатые годы Эстонская Церковь перешла под юрисдикцию Константинопольского патриарха. Вот как об этом написано в книге Патриарха Алексия II «Православие в Эстонии»: «...каноническое устроение Автономной Православной Церкви в Эстонии, осуществлённое священноначалием Русской Православной Церкви в мае 1920 года, учитывало возможное ухудшение положения Церкви в Советской России и возникновение серьёзных трудностей для нормального осуществления Святейшим Патриархом Тихоном своего первосвятительского служения, как это и произошло позднее. Однако ко времени вручения Патриархом Мелетием IV томоса архиепископу Александру Святейший Патриарх Тихон был уже освобождён из-под ареста и приступил к исполнению обязанностей по управлению Русской Православной Церковью, включая и сферу межправославных отношений, о чём несомненно через представителя Константинопольского Патриарха в Москве архимандрита Димопулоса сразу стало известно Патриарху Мелетию IV. Мировые информационные агентства самым деятельным образом участвовали в защите Святейшего Патриарха Тихона от репрессий советских властей, и сообщение об освобождении предстоятеля Русской Православной Церкви немедленно появилось во всех печатных изданиях.
Таким образом, самовольное отторжение предстоятелем Константинопольской Церкви части канонической территории Русской Православной Церкви усугублялось игнорированием законной и действующей власти братской Автокефальной Православной Церкви, с которой следовало бы Константинополю войти в сношение, прежде чем принимать столь ответственное решение, тем более что Патриарху Мелетию IV не могла остаться неизвестной политическая подоплёка обращения к нему архиепископа Александра.
12 декабря 1923 года возведённый в сан митрополита Таллинского и всея Эстонии Александр и Синод Православной Церкви в Эстонии направили Святейшему Патриарху Тихону доклад с описанием и объяснением вхождения их Церкви в юрисдикцию Константинопольского Патриархата. В докладе отмечалось, что и в дальнейшем имя Святейшего Патриарха Тихона будет возноситься за богослужениями в их Церкви и Патриархам Российскому и Константинопольскому будет своевременно сообщаться о вступлении в должность каждого нового митрополита всей Эстонии».
«Полагаю, что отношение Святейшего Патриарха Тихона к самовольному отторжению Патриархом Константинопольским Мелетием IV Автономной Православной Церкви в Эстонии от канонической территории Русской Православной Церкви в свою юрисдикцию не могло не быть резко отрицательным.