Оставшийся до сна час свободного времени Лорик решил посвятить самоанализу. Он взял из открывшейся ниши чистую тетрадь, почесал голову, увидев флуоресцентный карандаш. Нет, писать он будет при свете. Положил ненужный канцтовар и взял привычную триполярную ручку.
«Я человек!» — выдала первая строчка. Лорик нахмурил брови: фраза сильно напоминала тезис, который следовало доказать, но в его мыслях было совершенно иное.
«Я нахожусь взаперти, — продолжил он. — Сам видел забор и ощутил силу напряжения, царящего в моей клетке!». Астронавт поежился, представив, как будет свободно летать в открытом космосе, без модуля, астероида, забора и тока… такой вариант ему тоже не понравился. Но строки дальше сами бежали из-под его пера:
«Я человек, и я разумен. Как я очутился здесь? По собственной воле с челноком? Кто запер меня? Куда делся шаттл? Где все эти люди?
Если я действительно выполняю важную миссию для Земли, то почему тридцать две папки с моими отчетами так и не загрузились в отправку?! Лично увидел — они не были отмечены системой. Мои научные труды? Как я могу что-либо открыть, если пробы заменяются прямо у меня на глазах — все даты фиктивны, а результаты заранее известны и уже опробованы… (человек еще раз взглянул на себя в темное стекло иллюминатора — фиолетовое сияние было при нем).
Для чего я здесь? Что я должен сделать?
Меня не особо жаждут пускать за пределы модуля, а записям с камер недели две — на них лишь смерть за смертью… десятки моих смертей. Тем не менее, система бережет мое здоровье. Бережет…
Но я человек! Человек развивается. Мне невыносимо это одиночество. Человек — социальное существо. Когда Олис становится такой нечеловечной, то просто выть! Что я могу? Только идти по заданной траектории, не зная точно, чего от меня ждут. И кто.
Необходимо поставить задачу, причем такую, чтобы она не выходила за границы моего локуса. Что я могу? Я могу разобраться. Разобраться у кого я в плену, чего от меня ждут, и где мои люди. Как только я разберусь, я составлю дальнейший план.
Что отличает человека от системы? Кроме дыхания и жизнедеятельности, я развиваюсь. Развиваюсь! Я должен развиваться, и сидеть на одном месте без развития, словно замороженный в статике биоматериал, я не могу! Homosapierents, иначе говоря, человек экспериментальный, усовершенствованный и разумный, рожден для того, чтобы преодолевать различные задачи, будь то эпидемии, неурожаи, война или экологические катастрофы. Мы столько всего преодолели. И я справлюсь.
Я человек. И меня так влечет неизвестное… была ли то женщина?..».
Лорик захлопнул тетрадь и зашвырнул в угол. Он ходил от стены к стене. Появление другого человека так недалеко от него обострило тоску и одиночество. Он хотел вызвать на откровенный разговор Олис, но понимал всю абсурдность. Хотел выскользнуть наружу, но обнаружил дверь запертой. Клетка сужалась… Наконец, измученный переживаниями и бессмысленным ожиданием, астронавт упал на кровать, обнял подушку и уснул, прямо так, как был.
Камера мигнула. Красный узкий луч задержался на лице и запястьях, анализируя состояние человека. Датчик спрятался. Олис поправила манипулятором бессознательное тело, расположив вдоль кровати. На пол бухнулся один сапог, из второго выпала ручка, громко проскакав по полу. Синие конечности трилистника замерли, ожидая реакции… реакции не последовало. Только сопение, предшествующее здоровому мужскому храпу, стало чуть громче. Второй сапог отправился на пол. Тело было закрыто одеялом.
— Он точно спит?
— Определенно.
— Что вы скажете?
— Ну, могу с точностью сказать, что он жив.
— Да! Ему удалось пережить клиническую смерть и регенерировать.
— Беспрецедентный успех!
— А мыслительная деятельность?
— Отличная память и логические цепочки. Гораздо лучше! В разы.
— И свобода воли — десять из десяти. Эмоции. Аналитический анализ. Желание социальности и размножения…
— Он человек?
— Пришло разрешение на следующий этап…