— Олис, у нас были гости?
— Ооу, Фил, ты в своем уме? Откуда? — система ответила с запозданием в долю секунды, по крайней мере, ему так показалось.
— Возьми на анализ кровь со ступеньки мед капсулы. Отчет по всем параметрам: раса, группа, орган, время, степень травмирования. Возможный статус раненого.
— Ооу, Фил, но какую кровь? — Филипп Лорик ощутимо вздрогнул и побежал обратно. Пятна не было. Санитарный робот заканчивал полировать пол в углу помещения.
— Эту кровь. Эту, Олис. — Манипулятор, словно брезгливый человек, забрал платок и понес в сторону мусоросжигателя. Дверка щелкнула раньше, чем космонавт осознал такую наглость. Система вела себя странно.
— Приступить к сканированию. Немедленно. — Фил был настолько зол и обескуражен, что лицо покраснело, а датчик на запястье стал показывать оранжевую шкалу пульса. Система стала молча перезагружаться в штатном режиме. Космонавт успокоился. Датчик снова выдал зеленую линию.
Нужно было проверить записи камер. Возможно ли, что бортсистему перепрограммировали инопланетяне, чтобы скрыть свое присутствие? Надо сохранять спокойствие. Спокойствие. Разобраться в ситуации, по возможности, собрать доказательства, не дав искину их уничтожить. Самое главное — спокойствие. За три сотни лет космических исследований земляне еще ни разу не входили в контакт с жителями других планет. Поэтому, сейчас от Филиппа зависело слишком многое, если инопланетяне в этой чертовщине замешаны.
Космонавт вышел в технический отсек и, поискав в карманах, залепил камеру уплотнителем, похожим не то на пластилин, не то на специальный воск, стеллаж с видеоархивами располагался в дальнем конце отсека.
Доступа не хватало. Архив был защищен от несанкционированного просмотра. Защищен? От него?! Фил тихо вздохнул, чтобы не привлекать внимания систем. Пульс, подскочивший практически до оранжевой границы, не хотел возвращаться в норму, но дыхательные упражнения помогли.
Оставив камеру залепленной, Фил решил после заката добраться по поверхности корабля к командной плате. В иллюминатор был виден главный контроллер, предусмотренный на случай сбоя системы, спрятанный под круглой крышкой, похожей на древний славянский щит. Компьютер отключать пока не хотелось, но подпаяв пару контактов, можно вернуть себе доступ в закрытые файлы.
— Ооу, Фил, ты хочешь пропустить обед? — Олис вернулась, обнаружив космонавта задумчиво глядящим в список дел на сегодня.
— Займись термической обработкой.
— Ооу, холодный суп больше не впечатляет? Бунт кончился? — в голосе искина слышалась ирония. Или ему показалось?
— Олис, подогрей до прописанных норм и запиши поздравление Луизе. Сегодня ее день рождения, не так ли? «Луиза, милая моя, я скучаю, иногда очень жалею, что мы не вместе. С днем рождения. Надеюсь, ты будешь меня ждать, дорогая». Олис послушно показала секунды записи, и запись ушла на отправку. Искин не мог знать кодовой фразы, а база должна быть предупреждена. Код ноль-четыре.
Глава 3
— Олис, сформируй мне отчет о работе мед капсулы за вчера, кажется, там мигала лампочка. И расход воды на санитарную обработку, нет ли у нас утечки.
— Ооу, Фил, это не проблема. Одну секунду. — Космонавт сидел за пультом управления и просматривал результаты анализа местной породы, взятой с астероида. Его не покидало чувство дикого несоответствия данных и действительности, но он не знал, за что первое хвататься и как докопаться до истины, учитывая сопротивление системы. Земля не отвечала на кодовую фразу, что тоже беспокоило.
— Олис, тут не указано число и время.
— Я сформировала отчет только что. Формуляр стандартный. — Лорик промолчал, рассматривая обрезанную страницу, судя по отчету, мед кабиной вчера не пользовались, и уборки в отсеке тоже не проводилось. Фил еще раз с раздражением поглядел на робота-уборщика, застывшего консервной банкой в углу, ожидая заданий. Спорить с системой не было смысла, доверять — тем более.
— Олис, образцы местной плесени слишком разложились за ночь и не подходят для анализа.
— Ооу, я возьму новые в ближайшее время.
— Нет. Я решил спуститься и поковырять в разломах сам. — Лорик нахмурил лоб, голова разболелась за секунды. Он мог поклясться, что слышит едва уловимый то ли свист, то ли писк.