— Ооу, Фил, датчик показывает переутомление и легкое повышение артериального давления. Рекомендован получасовой сон, затем трудовую деятельность можно будет продолжить.
Космонавт с недоверием поглядел на красный светодиод камеры, заменяющей искину глаза, что она пытается замести за эти полчаса?
— Думаю, можно заменить легким массажем, — Лорик открыл створки капсулы и почувствовал явный запах свежести — здесь прибирались сегодня, несмотря на нулевые отчеты. Что же, черт возьми, происходит?! Инопланетяне воспользовались регенерационной установкой и затерли следы, или корабль живет своей собственной жизнью? После сеанса стало немного легче, но звук не прошел.
— Датчик на запястье показывает колебания в 13 Гц. Олис, для человека это опасно.
— Ооу, Фил, наверное, это система фильтрации воды шумит. В санитарном узле идет самоочистка. Через минуту кончится.
— Хорошо, я сейчас спущусь на поверхность. Постарайся не перезагружаться, все происходящее записывай.
В каюте было тихо, писк действительно пропал, браслет молчал, не выявляя больше ничего опасного. Фил прилег на койку и прикрыл глаза. Земля не отвечала, а доказательства собрать не выходило. В нервном раздумье рука нащупала отчетливую царапину на стене за неплотно прикрученной койкой. Фил пальцем изучал эту неровность. Она точно появилась искусственным путем. Чуть оторопев от такого открытия, он с усилием провел ногтем по пластиковой стене несколько раз — появилась вторая царапина, родная сестрица первой. «Нужно стащить блокнот и флюоресцентный карандаш, хоть записал бы под одеялом все, что происходит…» — подумал космонавт, вздохнул и поднялся.
Спусковой трос, крепления прямо за секунды покрываются коричневой корочкой. Здесь, на поверхности, среда намного агрессивнее. Подташнивает, видимо, последствия инфразвука. Неуверенной походкой, высоко взлетая, несмотря на системные противовесы, космонавт добирается до большого разлома. Здесь светло — совсем не думал, с камер было не заметно. Волокна странных растений, что-то среднее между плесенью и мхом, колеблются как под легким ветерком и рождают это еле заметное голубое свечение. Тошнота усилилась. Фил набирает специальным пинцетом, по размеру напоминающим палочки для еды, образцы в герметичные металлические контейнеры. Олис недовольно молчит, но вдруг не выдерживает и ворчит:
— Закрепляй образцы лучше, прицепи трос к коробке. — Голова кружится, к горлу подступает комок, хочется кашлять. Фил зажимает дужкой карабин, чувствуя, как дрожат руки. Странная команда. Металлический контейнер средних размеров имеет сбоку крепление, чтобы его можно было поднять автоматически, несмотря на расстояние до корабля.
— Кожу щиплет! — не выдерживает Лорик, — Олис, ты пишешь? Отправь видеоотчет на Землю. И вытащи меня, черт возьми!
Стекло скафандра приобретает красно-оранжевый оттенок, будто покрытое мельчайшими каплями крови изнутри. Фил кашляет, давится кровью. Трос тянет его и коробку прочь от разлома по шершавой каменной поверхности астероида. Браслет на запястье мигает тревожными экранами, отмечая критические повреждения всех важных систем организма, пульс нитевидный. Инстинктивно сжимая руки, Фил понимает, что в пальцах что-то есть. Кусочек астероида — серый вулканический камешек с поверхности — последнее, что врезалось в память…
Утро выдалось обычным. Будильник пищал и пищал, а глаза совсем не хотели открываться, как в пасмурную земную погоду. В теле было какое-то онемение, похожее на сонный паралич. Ноги были неприятно холодными. Искин дождалась, когда космонавт откроет глаза и спросила, как он себя чувствует.
— Все хорошо, Олис. Выключи будильник. — Фил потянулся, как кот, перевернулся на спину. Рука попала в узкую щель между стеной и койкой. Какая странная неровность. А вот еще одна и еще… Лорик резко вскочил, под ним ощутимо хрустнуло. Рука тихо и медленно нащупала бумажный блокнот и еще что-то гибкое, похожее на карандаш…
— Все хорошо, Олис… — повторил космонавт, внимательно вглядываясь в красный огонек на камере. Манипуляторы медленно и неохотно потянулись к одеялу.
Глава 4
Странная ночь не давала покоя. Филипп не знал, как ему относиться к своей находке: почерк его, и написанное, странным эхом находит отражениегде-то внутри, словно было так… было! Да вот только не могло быть.
Стараясь не шуршать, Лорик разглядывает страницы, исписанные мелким неаккуратным почерком. В каждой строчке сквозит недоверие системе. Вроде, два года они уже вместе на этом корабле, странности случались, но не такие явные.