– Что мы имеем? В капсуле был человек, не владеющий интергаллом, не из северных, полностью уверенный, что его должны понимать и слушаться. Кроме того, ни на одном из четырех сот с лишним имен сердце не дрогнуло – не было ни одного знакомого.
Перспектива снова оказаться на планете, в окружении людей, стала не столь радужной. Лорик, замученный монотонными данными, склонил голову, при этом, буравя колонки настороженным взглядом, ожидая какого-то наития, а затем, и смежил веки раскрасневшихся глаз. Легкая полудрема окутывала его, словно прохладный плед на сквозняке. Мозг слегка щипало начинающимся насморком и зависшим напряжением мыслительного процесса. Ссутуленная спина болела. Руки под подбородком потихоньку немели, но организм уже был достаточно погружен в сон, чтобы игнорировать неудобство и не реагировать на позывы сознания к пробуждению и удобству.
Резкий одиночный сигнал рванул чеку зарождающейся вселенной сна. Лорик вздрогнул всем телом, только сейчас осознав, что смертельно замерз и почти дрожит. Разум еще не понял причину пробуждения, позволяя досмотреть совсем реальный кошмар, сопровождающий фазу быстрого неглубокого сна.
Астронавту снилось, что экстракт таинственного мха, действующий, как сильнейший катализатор регенерации, приводящий клетки в их исходное состояние, начал очищение межклеточного пространства от снотворного. Процессы, замедленные минусовой температурой потихоньку начали движение. Снился датчик температуры тела, мигающий зеленым. Снилась рука Генри Нортона, не шутки ради, стукнувшая неопротастекло изнутри. Осознанный горящий яростью взгляд… откликнулся эхом подобного же стука очнувшихся остальных капсул…
Лорик вскочил, сглатывая густой комок, запнулся о связку еще не подключенных проводов, пролетел полметра, приземлился на колени, пролетел еще пару шагов, на четвереньках, сильно царапнув еще не ожившие после неудобного сна кисти о пол из спаянных полос железа… дверь в шаттл казалась такой далекой, а времени было так мало…
Стазискапсула с Генри Нортоном была без Генри Нортона! Сердце стучало в ушах. Кошмар начал сбываться. Лорик стоял, смотря на пустое изголовье и не дышал, представляя, как сзади тянутся руки к его шее, перекрывая воздух.
Спустя несколько минут, эмоции уступили пару процентов разуму. Взгляд стал замечать странноватый неровный серый налет в капсуле. Блок управления горел в обычном режиме, указывая, что не был вскрыт изнутри. Да и самого агрессивного удушителя почему-то не было.
– Кто же тебя выпустил? Может, Эмбер пробовала наш препарат на нескольких? Нужно поглядеть. – Фил пробежал с десяток шагов, обернулся, поглядел сквозь маленький иллюминатор на мирно горящий желтоватым, как жемчужинка, светом модуль. Все было спокойно. Да и куда голому мужику бежать без скафандра… взгляд на белое пятно у двери шлюза – скафандр на месте.
Дальнейший осмотр напоминал продолжение кошмара. Пустых капсул не было. Но система воздухоочистки запустила режим самоочищения фильтров, и появился запах едкой гари, видимо, впитанный ранее. Что происходит?
Рука потянулась к пожарному ящику в поисках какой-то защиты. После нескольких попыток приложить палец, Лорик отчаялся, и вскрыл дверцу пинком, заставив пластик слегка деформироваться и выйти из паза замка. Внутри, среди прочего, нашелся уменьшенный аналог лома. Астронавт схватил железку, с жадностью умиравшего, и дальше пошел, уже выпрямившись, и с более уверенным видом.
От одной из последних капсул, спустя час нудного поиска, был найден проводок, уходящий куда-то вниз. Квадратный модуль пола поддался сразу, явно смазанный в местах откидного механизма…
– Привет! – обернувшись на шум, поздоровался с Лориком Лорик. В его руках была штатная кружка с парившим супом. Руки были перепачканы чем-то черным.
– Привет… – ответил астронавт своему клону, рассматривая его. Белая майка с серебряной эмблемой «33», штаны со спущенными лямками, ниже колена «33», обуви не было, но из куска мягкой обшивки были выдраны и вырезаны две нынешних подошвы и отогнут лоскуток для зацепки между большим и указательным пальцами.
– Ну, что? – поинтересовался клон. – Железная баба не будет против, если у тебя появится питомец? – Весь нарочито небрежный вид и сарказм в речи не понравились мужчине. Было в этом что-то надрывное, перешедшее в агрессию.
– Ты куда Нортона дел? – недружелюбно поинтересовался Лорик «32».
– Вы там спятили совершенно?! – дружелюбие как рукой сняло. – На кой хрен вы мужика экспериментальным экстрактом накачали?
– Обратно его уже не пихнешь? – скорее уточнил у клона астронавт.
– Не пихнешь. – Констатировал «33».
– Он оттаял и свалил? – поинтересовался, готовый к самому страшному, Лорик.
– Да нет, куда ему… – ответил второй, отхлебывая суп, и, снова схватив тряпку, отмывать руки.
– А куда он делся? – «32» еще не понял, но явно проследил связь грязных рук и упоминания Нортона. На столе обнаружилась и закопченная горелка…
– Уничтожен. – Отложил тряпку «33». – Мы не можем рисковать.
– И что теперь будет? Нам за это влетит? – кошмар наяву, казалось, становился страшнее сна.
– Да. Определенно влетит… – задумчиво согласился «33». – Нужно снова заполнить капсулу. Иначе его хватятся.
– Кем? – скептически поинтересовался «32».
– Как же я холод не люблю… – скорчил рожу клон и, поставив кружку, стал раздеваться. – Два раза днем проходит поисковый импульс, выверяя поломки и неисправности. Другой ерунды они сюда не втыкали. Да и Эмбер об этом лучше не знать. Я встану вместо Нортона, сейчас запустим самоочистку от гари.
– На. – Астронавт кинул спрей-растворитель, кивнув на руки. Смотреть на себя голого со стороны было странно. Вытянутое худое тело, без особых выделенных мускулами областей, выдавало скорее человека, склонного к умственной работе. Вздутые вены на кистях и ступнях – работа руками и сидячий образ жизни. Кратковременные нагрузки для выживания, а не для красоты тела. – Как думаешь, планета пригодна?
– Думаю, что определенно да. Неспроста же она тут, в трех днях пути. А еще, считаю, что там определенно не все так гладко. Нужно сделать выползку. Только как этих, супер-активных оживителей, одних оставить?
– Олис сейчас чинится. Ей крепко досталось. А Эмбер я займусь… – задумчиво проговорил Фил «32». Все-таки быть в команде ему нравилось больше, чем одному против неизвестно чего…