Здесь все было родным и привычным. Так странно: аборигены жили словно в двух мирах. С одной стороны современная, знакомая Лорику техника и сплавы, с другой – дикая природа, запустение и натуральное хозяйство. Вместо белой униформы – небеленый лен и хлопок, пенька и кожа. Что едят местные? Лорик на миг задумался: он не заметил ни одного домашнего животного или звуков скотины. На кухне в холодильном шкафу были странные густые жидкости в нано-стекле и пара тряпичных мешков с собранным в лесу. Видимо, завтрак еще удивит…
Почувствовав себя на время любознательным школьником, Лорик капнул на стекло из собственного стакана. Ухмыльнулся: как говорится, вода – это всегда немного суп. Радует, что иммунитет пока не подводил. Местным водичка доставляет куда больше хлопот. Имеющиеся оспориллы микроскопические органеллы ороидных растений, плавающие в воде и не заметные глазу, создают в организме плодородную кислотную среду для паразитирующих на нервной системе микроплазмозов. По сути, люди с рождения пьют отравленную воду, насыщая себя самих паразитами. Интересно, почему в подростковом возрасте защита падает? Словно людям дан срок пожить и размножиться, чтобы они не вымерли совсем. Паразиту не выгодна смерть носителя. Так стоит ли давать людям астероидного мха? Лорик растер переносицу, придавая себе бодрости и пробуждая мыслительный процесс.
Можно сделать фильтры. Один точно должен быть в упавшем модуле. Можно принимать гидрокарбонаты натрия, составить противопротозойные комплексы… Лорик сделал пометки для подбора маркеров.
Что касается бутылей – там состав был еще интереснее! Комплекс аминокислот, углеводов и жиров животного происхождения. Компоненты были грациозно подобраны: идеальные высокомолекулярные сложные комбинации складывались так тесно, что увиденное на стекле микроскопа можно было перепутать с творчеством современного художника. Стройные ряды микрокристаллов аскорбиновой кислоты дополнялись практически виноградными гроздьями ферритина, блестящие зеркальные горы магния, радужные озера ретинола, похожие на лед или стекло, крупицы калия, ровно квадратные, радужные или с коричневым отливом – йода. Комплекс был настолько сбалансирован, что Фил впервые видел такую комбинацию. Монитор рисовал странную химическую формулу – кабаламин отдыхает! Ветки соединяясь в замысловатые сети, образовывали невероятно сложные молекулы, идеально сбалансированная, симметричная и многогранная цепочка. Лорик протер глаза, но чудо-вещество осталось. Вот только человеку такое питание не очень подходило. Рацион был ориентирован на потребление животных белков, скорее созданный высокоорганизованным хищникам. Фил сглотнул. Необходимо было выяснить источник этого питания. Почему-то не верится, что это ваяет кухонный модуль или варят местные повара.
Размышляя о новых данных, Лорик задумчивым шагом вышел за внешний контур и направился в сторону посаженного модуля. Мозги скрипели, никак не желая утихомириться, чуя несостыковки, и, намечая план научной работы. Связаться с «Томом» он планировал с борта. Нужно было обсудить это все без посторонних. С лабораторного стола скинув все в часы, астронавт досадовал об отсутствии связи.
Внезапно за спиной раздался легкий шорох. Фил приостановился, рассматривая существо, уверенно и спокойно показавшееся во весь рост и наблюдающее за ним черными глазами, не мигая. Что-то жуткое было в этом создании, неподвижно застывшем и безбровом. Ссутуленная фигура с наклоненной вперед шеей – еще могло принадлежать человеку, но две сплюснутые ноздри практически не выделялись на гладкой серовато-белой морде. Чуть съехавший капюшон обнажил слуховые отверстия, утопленные в черепе – без ушных раковин, как мы привыкли видеть у людей. У существа были две полусогнутые ноги привычных размеров, руки, казалось, чуть меньшей длины в предплечье, с миниатюрными, но цепкими кистями. Кожа чуть блеснула под светом луны. Лорик дернулся, осознав, что это чешуя! Так вот у кого Дахати воровала еду! Змеи!
Мозг скинул с себя последние обрывки дремоты и лихорадочно просчитывал… Лорик уходил, никому не доложив, не заперев дверь, (подперев тонкой веткой), все данные в браслете, «Том» в трех днях реактивного полета… Кричать – смысле нет. Бежать – инстинкт подсказывал, что не стоит. Прозрачные веки змеелюда смежались незаметно, создавая иллюзию непрерывного наблюдения. А вот человеку уже щипало глаза. Он оттягивал момент, когда придется моргнуть и проиграть поединок взглядов, чувствуя вкус последних секунд жизни.