— Погоди ты, — буркнул я задумчиво. — Как-будто я каждый день факелы скиллами поджигаю.
— Привыкай, здесь тебе не виртуал, — выдала она философское умозаключение. — Тут думать нужно.
Колкое замечание я проигнорировал и принялся дальше перебирать варианты. Конечно, можно продолжать эксперименты с огненной стрелой — рано или поздно в факел я попаду. Но, глядя на внушительную опалину, я засомневался, что тонкая деревянная палка при этом выживет.
Решился попробовать самое простое — накинул на себя щит огня, отметив бледное оранжевое мерцание на периферии взгляда. Щит работал, но не пылал огнем, как это было в виртуальном мире, а едва заметно флуоресцировал на грани видимости.
Тем не менее, огонь есть огонь, со всеми вытекающими физическими свойствами. Дойдя до факела, я вытянул руку, отмечая покалывание на кончиках пальцев. Смоченная горючим веществом ткань мгновенно вспыхнула, осветив длинный коридор рваным, но теплым и уютным светом.
— Браво! — захлопала в ладоши Гюрза. — Да будет свет!
Мы прошли по длинным коридорам, где я повторил ритуал еще, пожалуй, сотню раз. Старый завод на глазах преображался — густые тени от пляшущего пламени добавляли таинственности, превращая форт в подобие средневекового замка, каким я его представлял, зачитываясь старыми книгами с драконами и рыцарями на обложках.
— Как ты тут ориентируешься? — я задал вопрос, решив разбавить молчаливое огненное шествие. — Я уже мысленно потерялся.
— Днем прогуляешься — будет проще, — ответила друидка. — Здание представляет собой ровный прямоугольник, а вот внутренние переходы и помещения расположены по кругу. И лестницы странные, будто их по этажам рандомным генератором раскидали.
— Где кор расположен?
— Прямо по центру, в подвале, — голос резко повернул направо и я едва не поцеловал стену. — Торчит на половину из земли и изредка вибрирует.
— Что значит вибрирует?
— Думаю, рвется наружу, — ответила она. — А может скучно ему, хрен тут сейчас разберешься. Вот и столовая.
Мы подошли к очередной двери, Гюрза легко толкнула массивный прямоугольник и исчезла в темном проеме. Я смело ступил следом, ощутив под ногами ребра металлических прутьев. Руки инстинктивно нащупали такие же металлические опоры.
Взглянул вниз — там, на пыльном полу бывшего цеха, освещаемого лунным светом из огромных вытянутых окон, стояли столы, где расселись все участники нашего шествия. Разговоров не было, а вот отчетливый перестук столовых приборов и аппетитное чавканье долетало до меня отчетливо.
— Сюда, — послышался голос моей спутницы, ожидающей возле очередной деревянной палки.
Цех залило желтым светом, толпа внизу зааплодировала, послышались ободряющие крики и даже свист. Трапезничать при свете стало приятней и ложки с удвоенной силой забарабанили по тарелкам. Желудок напомнил о себе протяжным урчанием и я поспешил спуститься вниз, перепрыгивая через две ступени.
— Эй, электрик! — снизу раздался голос Ивара. — Дуй сюда.
Я подошел к столу, где расселись друзья, устало плюхнулся на длинную деревянную доску, уложенную на автомобильные покрышки. Стол, наскоро сколоченный из весьма потасканных досок, ломился от самых изысканных деликатесов — были здесь сублимированные овощи, жестяные банки консервов различного содержимого, брикеты саморазогревающихся гарниров, китайская лапша быстрого приготовления — словом, мечта бедного студента.
— Смею порекомендовать вам эту чудесную гречневую крупу, — продолжал кривляться Ивар. — Нежнейшая термическая обработка придает блюду отменный вкус!
Он выдернул из контейнера пластиковую чеку и поставил передо мной быстро вздувающийся пакет. Негромко зашипело и крышка откинулась, обнажая ароматные внутренности.
— А чем есть то? — спросил я, пытаясь отыскать взглядом столовые приборы.
— Железную посуду разобрали, — промычал Лендор, тщательно пережевывая содержимое банки с исторической надписью «Килька в томате». — Господа голодающие! Дайте ложку!
Он развернулся к соседнему столу, растолкал сидящих, выудил откуда-то из глубины пакетик с черной пластиковой посудой. Я придирчиво осмотрел ложку и, не найдя следов использования прибора по назначению, принялся набивать брюхо незатейливой пищей.
Тщательно жуя, я смотрел по сторонам и не замечал презрительных гримас и брезгливых взглядов — все с аппетитом уплетали консервы, теплую гречку и прочий сухой паек. В экстремальных ситуациях переоценка ценностей происходит моментально. Если среди нас и были те, кто привык откушивать лобстеров и фуагра в лучших ресторанах столицы — сейчас они искренне радовались той самой кильке в томате.