Завтрак, - мелькнуло в голове. Я опоздала. Что ж, ладно. Я обошла дома, к которым направилась и начала спуск к реке. В случаях как сейчас я брезговала безопасностью и шла через реку к школе. Это было опасно, но быстро. Я замерла на секунду, раздумывая о том, что я делаю и зачем. Ведь сейчас ходить тем более опасно, когда иной раз днем теплело так, что все таяло, но… Мне нужно было идти. Я почти бежала, изредка оскальзываясь на бегу. Залетела на второй этаж по скрипучей лестнице, а потом бегом к печи. Развязала одеяло, укладывая ребенка на кровать. Она вся горела. У нее все еще была температура. Только вот мне это ни о чем не говорило… откуда мне знать, как лечить детей?..
Я достала травы из маминого мешочка, вдохнула пряный аромат специй. Поможет ли?.. вода нагрелась быстро. Я сделала ее чуть теплой и бережно опустила ноги ребенка в воду. Вода кусала замерзшие руки, пока я нежно отогревала их. Ее тело пылало, но ноги и руки были холодными, как лед.
Потом отпаивала травяной настойкой, тоже маминой, посматривая на часы. Еще успевала. Девочка ненадолго слабо приоткрывала глаза, глядя куда-то, но все же сухими потрескавшимися губами выпила полную чашку воды. Я уложила ее спать, завернув в своё одеяло, а потом села рядом.
Что я делаю? Допустим, мать отказалась от нее? Допустим, она даже сумасшедшая. Мне то с того что? Я провела по влажным спутанным волосам рукой. И что мне теперь, бросить ее? Но она же человек, ребенок, брошу, и она погибнет, тем более в таком состоянии. В госпиталь ее не возьмут, у меня денег то едва на еду хватает, а бесплатно лечить они даже умирающих не будут. Принципы. Можно пойти до дома призрения, но там такие же сестры, они лишь присматривают, лечить не могут. Либо надеяться на себя, либо…
Мне пришлось уйти. Я даже успела на урок, а потом также стремглав унеслась к себе. Но ребенок спал, изредка покашливая во сне. Пару раз она просыпалась, я давала ей травяной настой, теплое молоко и даже умудрилась скормить кашу. Жар немного спал, но зато у нее стало течь из носа… так продолжалось до самого вечера. Мне удалось ее немного обтереть водой, закутать в свою старую рубашку и уложить спать, Но вот ночью… все стало хуже. Я проснулась от ее обжигающих прикосновений. Ледяные пальцы и горячее дыхание. Я распахнула глаза и глядела на нее. Она лежала на боку, темные глаза, слишком большие для маленького какого-то осунувшегося личика, смотрели, казалось, мне прямо в душу. По ногам взметнулись мурашки и странное незнакомое мне чувство…
- Гор.. лыш…ко… болит… - просипела она едва-едва, а потом начала кашлять. Все сильнее и сильнее. Через полчаса моих усилий стало понятно, что все тщетно. Я закутала ее в несколько своих свитеров, натянула носки потеплее и прям в одеяле, но уже своем, понесла в госпиталь. Моих денег едва хватило на консультацию врача, но от нас отмахнулись, словно от пустого места.
Он был тощ и лыс, лицо искорёжено морщинами и похоже на маску, а когда он говорил, из его рта вылетали мелкие капельки слюны, делая его для меня почти отвратительным.
- Давно болеет?..
- Долго была на холоде.
Меня окатили ведром презрения.
- Что ж вы за мать такая, что позволяете ребёнку остаться на холоде?
- Я не…
Меня не дослушали и, разглядывая собственные желтоватые ногти, он продолжил:
- Для того, чтобы понять что-то, нужно проводить анализы, осмотр.
- Так сделайте это.
- Но вы бедны, и у вас нет денег.
Каменный коридор давил на меня своим массивом. Меня душил гнев. Это было несправедливо. Они давали клятву помогать людям, а теперь даже будь ты сто раз умирающим, тебе не помогут. Нет мешка с золотыми монетами? Нет и лечения. Я подхватила ребенка. Она не шевелилась, лишь изредка кашляла. Дом призрения меня встретил холодным ветром и затхлыми сырыми помещениями. Сестры были изможденны и с темными кругами под глазами. Так что больше походили сами на призраков, но встретили нас куда душевнее, чем в госпитале.
Ее укутали и положили в постель, положили грелку для ног, дали молока и немного лекарств из того, что у них было. Она заснула, но жар не спадал.
Молодая сестра тронула меня за плечо.
- Мне жаль вам такое сообщать, но мы не знаем, как ей помочь… мы сделаем все возможное, но…