- Пойдёмте в дом. Замёрзли все уже, - и вздохнула тяжело.
Зашли, гости уже были в том состоянии, когда уже каждый занимается собой, кто-то песни поёт, кто-то пляшет под гармошку такого же весёлого гармониста. Они даже не заметили, что жених с невестой куда-то уходили.
Дальняя родственница подняла голову, увидела их и громко закричала:
- Горько! Горько! – и гости подхватили её крик.
Николай приблизился к невесте и поцеловал её холодные сомкнутые губы, а потом повернулся к гостям и попрощался, сославшись на усталость невесты.
Их отвели в дом к родственнице, где была приготовлена постель. С чувством, похожим на отвращение, легла она, закрывшись одеялом до подбородка. Николай быстро разделся и лёг рядом. По натуре он был человеком нетерпеливым. Женщины у него не было давно, как ушёл в армию, так и не случилось больше. Он не стал уговаривать Алю, поцеловал её несколько раз и взял своё, стараясь быть осторожным. Она отвернулась, порадовалась, что всё быстро закончилось. Вытянулась в струнку и замерла. Николай рядом затих, задремал. Через часа полтора всё повторилось. Але было и неприятно, и больно, но Николай на её поведение не обратил внимания. Опять задремал. Беззвучно поплакав, Аля задремала тоже, а на зорьке он снова разбудил её и опять всё сделал по-военному быстро. Так она ничего, кроме боли и разочарования, не почувствовала. Он заснул, а она встала, одежду накинула, вышла и ушла к маме. Отца уже не было – уехал.
Гуляли три дня. Сидя за столом на третий день, она случайно посмотрела в окно и увидела Геннадия, стоявшего у забора. Она долго смотрела на него, в эту минуту ясно понимая, что с ним всё кончено. У неё есть муж. Гена смотрел на неё с острым сожалением, она – с тоской и разочарованием. Потом отвела взгляд, боковым зрением следила за ним, пока не ушёл.
После свадьбы прожили в доме Али ещё две недели. Николай блаженствовал: он и не ожидал, что ему так повезёт с женой. Она и приберёт, и постирает, и починит одежду, и пирог испечёт. Так бы и жил здесь. Но надо всё-таки ехать домой, там тоже родственники ждут. И работа никуда не делась.
Молодых собирали тщательно: мама увязала всё приданое в большие узлы. Она порывалась положить с ними и кухонную утварь, но Аля её остановила, сказав, что позже приедут и заберут. Очень много оставила Аля дома, взяла только необходимое, одежду свою тоже забрала.
- У нас с тобой будет отдельная комната! – заверил её Николай. - Там ты будешь хозяйка. Да и на кухне тоже чувствуй себя уверенно: у меня семья простая, все примут тебя тепло.
Хоть Аля и брала самое необходимое, широкие сани были полны с верхом. Всё увязали, чтобы дорогой не растрясти, сами сели во вторые сани, маленькие, узкие. Везли их родственники, которые очень хотели посмотреть, куда же вышла замуж одна из первых невест их деревни. Они доехали до города, дали лошадям отдохнуть, потом продолжили путь. К вечеру были на месте.
Усталые лошади подошли к большому старинному дому, рядом с которым были поставлены большие сараи и вместительный амбар. Вроде бы дом большой, добротный (строил его дед Николая – Алексей, первый богатырь на селе: шутя мог приподнять угол высокого амбара), а забор возле него почти упал. Они остановились. В окна сразу же показались четыре детских головы, бабушка, дед, родители Николая, затем родственники: все смотрели на приехавших.
Аля осматривалась. Она случайно глянула в сторону и заметила одиноко стоявшую молодую, бедно одетую женщину, рядом с ней были дети лет четырёх и трёх. Она держала их за руки и пристально смотрела именно на Алю. От взгляда незнакомки Але стало зябко, она даже поёжилась. Лошадей завели во двор. Все гости, которые уже часа два ждали молодых, вывалились из дома и принялись разгружать сани, занося узлы с вещами в отдельную комнату, как и сказал Николай. Но одно он упустил: в комнате не было абсолютно ничего! Просто голая комната! Алю он пока туда не повёл: помог снять верхнюю одежду, привести себя в порядок и посадил за стол в главной комнате. Все рассматривали её с неприкрытым интересом. Але было очень некомфортно, из головы не выходила увиденная одинокая женщина. Молодая жена открыто смотрела на новых родственников. Они были шумными, говорили громко, вставляя сильное словцо и даже маты, нисколько не стесняясь присутствия женщин и детей.
Аля, осмотрев всех, перевела взгляд на стол и еле сдержалась: скатерти не было, все угощения лежали на больших тарелках, с которых гости брали куски руками, и пили из не очень чистых банок-поллитровок! Не было ни стаканов, ни кружек! Аля смотрела на всё широко раскрытыми глазами, но молчала: мамино строгое воспитание сказывалось. За столом она увидела и тётю, которая радостно о чём-то разговаривала с матерью Николая. Его мама была уже хорошо в годах. Её покрытое морщинами худое лицо навело Алю на мысль о том, что мама Николая любит выпить. Рядом с ней сидел мужичок, Николай шепнул, что это его отчим, и пил самогон прямо из банки. У Али голова пошла кругом.