Аля приезжала к матери в деревню и часто, оставшись в одиночестве, плакала, проклиная свою глупость. Про Геннадия она слышала, что он купил в соседнем селе дом и переехал туда вместе с семьёй. Она иногда по делам бывала в том селе, старалась пройти по улице, на которой стоял его дом, чтобы хотя бы мельком увидеть его.
В хорошие спокойные дни Аля пела. Не сразу вернулась к пению, постепенно. Только вот весёлых зажигательных частушек уже петь не могла. У Николая тоже был красивый голос. Он хорошо сочетался с её. По вечерам они часто стали садиться вместе и петь песни. Николай выучил их все. А она пела, и перед глазами плыли картины из прошлого. И все они были связаны с её первой любовью.
У обоих сыновей был слух, они играли на музыкальных инструментах, младшему купили пианино и отдали сыночка в музыкальную школу. Приезжая к маме в деревню, они по вечерам садились вчетвером и пели, а старая женщина слушала и плакала: она слышала тоску дочери.
Николай всё-таки узнал историю Али: добрые люди рассказали. И сейчас, когда он после очередного застолья становился буйным, каждый раз вспоминал Геннадия и ругал жену последними словами. Мария, слушая, только головой качала, но дочери ничего не говорила.
Николай, отоспавшись, всякий раз просил у Али прощения. Он не опускал руки: работал очень хорошо, смог заработать денег на машину – только бы Аля любила его. Она старалась, но ничего не получалась, и это его очень угнетало. И вместе им было тяжело, и жизни без неё он не представлял. Жили вместе.
Пролетели года. Папы и мамы не стало. Горевала Аля по ним, часто бывала на кладбищах (похоронены были на разных), содержала их могилы в чистоте. Садилась и разговаривала, уверенная, что её слышат. И на сердце становилось легче.
И вот наступил торжественный день – проводы на пенсию. Ей наговорили много хороших слов, и стала она настоящей пенсионеркой.
Младший сын давно женился, у него родились две дочери, и по иронии судьбы сноха назвала одну дочку Наташей, а другую – Анной: она ничего не знала о первой семье свёкра. Прикипели Аля и Николай к внучкам всей душой, так сильно полюбили, что казалось им, что это их дочки, а вовсе не внучки. Нянчились с ними, покупали сладости, Николай качели перед домом сварил, а Аля цветов насадила всяких: всё для внучек. И девочки купались в их любви и отвечали взаимностью. Если им что-то было нужно, они подсаживались к бабушке с обеих сторон и начинали, хитрюги, гладить её руки, говорить ей всякие хорошие слова, и каждый видел, как нравилась Але эта игра, как улыбалось всё её лицо. Она начинала смеяться громко, счастливо, от всей души. И девочки смеялись вместе с ней. К ним присоединялся Николай. Он так любил эти минуты единения.
Между тем сердце Николая износилось. Он перестал курить, завязал с алкоголем и отсрочил первый инфаркт на несколько лет. Но тот всё же настиг его, не успел Николай восстановиться – второй.
Он доработал с трудом до пенсии, и поселились они с Алей в доме её матери. За пять лет построили напротив этого дома ещё один, небольшой, но уютный. Завели корову, несколько овец, посадили огород, разбили сад. Только жить и радоваться. Но как-то утром вышел Николай за ворота отогнать корову в стадо, упал, устремил в небо взгляд. Он ещё слышал, как закричала истошно жена, выкрикивая его имя, но ответить уже не смог: закатились его глаза, и перестало биться сердце.
Осталась Аля одна в доме. Вставала по-прежнему рано, придумывала для себя много всяких дел. Иногда звонила сыновьям, чтобы услышать родные голоса. Сыновья купили ей магнитофон, кассеты с записями «Золотого кольца». Сейчас, что бы она ни делала, включала и пела вместе с Кадышевой. Внучки приезжали. Они доставали цветные яркие платки, накидывала на детские головы, включала магнитофон, и они втроём пели и плясали. И так хорошо становилось Але в такие минуты. Потом в клубе организовали фольклорную группу, и стала Аля ходить туда и петь песни, они даже концерты устраивали. И внучек, когда они гостили у неё, с собой брала, а они там на сцене танцевали и пели на радость бабушке.