- Замуж пойду за Николая, мама, вот и весь мой ответ, - опустив глаза, упрямо проговорила дочка. – Кажется мне, он не будет изменять.
- Понравился что ли? Мы ведь ничего про него не знаем, - она помолчала. – Видишь, по морозу пришёл в сапогах, видать, надеть-то больше нечего. Семья, значит, бедная. Как он о тебе заботиться будет?
- Справимся, мама, ты же меня воспитала правильно, справимся. Оба работать будем, деньги откладывать начнём.
- Всё это тек. Да ведь как жить-то с ним? Он же живой мужик. Ты об этом думала?
- Справлюсь, мама. Не я первая.
Они ещё долго лежали, обнявшись, и мать с удивлением заметила, что дочь её повзрослела, и произошло это как-то незаметно и уж очень быстро.
Свадьба
Решили играть две свадьбы: одну здесь, в деревне Али, для этого пригласили всю её родню. А родни было много. Даже издалека пообещали приехать. А вторую в Крутоярове проведут, уже для родни и друзей жениха.
Отца Аля тоже пригласила, но настояла на том, чтобы жены его близко на свадьбе не было, чтобы маме настроение не портила. Отец с трудом, но согласился.
Платье Аля надела красивое, приготовленное на свадьбу с Геннадием. Тот, как узнал о свадьбе, почернел весь лицом. Мать его боялась, как бы он на себя руки не наложил.
И вот утро. К воротам подъехали несколько саней, все украшенные искусственными цветами, вышитыми полотенцами, колокольчиками. Жениха приодели: в сундуках Марии много всего было. Вывели невесту, накинули на неё тёплый тулуп: морозы не спадали никак. Идёт она, глаз не поднимает, боится увидеть кого-нибудь из деревни осуждающего. Усадили её в сани. Получилось так, что отошли все на время, занятые гостями, которые по другим саням усаживались.
- Аля, -услышала она до боли знакомый голос Гены, обернулась, а он за санями стоит, губы трясутся. – Алечка, брось, ведь ты нам обоим жизни ломаешь. И ему тоже, жениху своему. Ведь не полюбишь его никогда.
В душе у невесты такая битва шла с раннего утра, так хотелось остановить всё, пока не поздно стало, взять и убежать к Геннадию, спрятаться у него и прощения попросить за всё. Ведь отомстила уже, ведь оба настрадались с ним. Открыла рот, а потом, как будто кто в неё вселился, хлестнула его взглядом жёстким:
- А вот и стану счастливой, всем вам назло! – и душа её завыла, потому что отрубила Аля себе все ходы-выходы.
- Алюшка, родная моя, - услышала напоследок родной голос, но не обернулась.
А тут и жених подошёл. Он не знал истории Али, но ему не понравилось, что какой-то молодой мужик возле его почти жены стоит. Посадил рядом с Алей её маму и сестру, сам в другие сани сел.
- Все на местах? – громко спросил отец Али из первых саней.
Ему ответили нестройными голосами, что все.
-Но, родимые! – громко крикнул отец невесты Виталий Иванович. – Но, пошли!
И лошади рванули.
- Не передумала, доченька? – Мария повернулась к Але. – Ещё не поздно. Я ведь Геннадия видела рядом с тобой.
- Мамочка, не смогу его простить, не говори о нём ничего! Ведь прощу сейчас, а он меня снова предаст! – Аля со злостью вытерла варежкой слезы. – Не говори о нём ничего, прошу тебя.
Ей так хотелось сказать, что у неё пример хороший перед глазами всю жизнь был – её отец. Ведь сколько женщин у него было! И люди об этом судачили, даже маленьких дочерей его не стеснялись. Хотела сказать, но пожалела маму, ведь обидела бы её сильно. Смолчала.
В Сельском Совете в соседнем селе расписали быстро, с шутками-прибаутками уже мужем сел Николай в сани к Алевтине, взял её за руку. Едет, улыбается, а у неё кошки на душе скребут, но едет, делает вид, что всё хорошо. Только чувствует, что чужой человек с ней рядом сидит. Душа её молчит, не откликается.
- Ничего, Алевтина, не горюй, заживём с тобой лучше всех! – вдруг сказал ей. Она даже вздрогнула от неожиданности. – Думаешь, не вижу, как страдаешь? Это я сейчас чужой, поживём с тобой, родней родного стану. Не переживай, прошу! Ведь сегодня наша свадьба.
Едет Аля, смотрит на мужа: волосы русые набок зачёсаны, нос прямой, брови как крылья у птицы – вразлёт, подбородок волевой. Красивый ведь он, а сердце её затаилось, молчит.