Вернулись к дому, зашли, сели за столы накрытые. Богатые: тут и мясные блюда, и закуски. Сидит Николай и радуется, что хорошую жену себе нашёл с лёгкой руки её тетки. Тосты произносят гости, тоже довольные угощением. Пляшут все, пригласили гармониста из соседнего села. Просят Алю спеть, а она на мать смотрит, просит, чтобы не настаивали. Отец перехватил её взгляд, перевёл внимание на себя. У него тоже красивый голос был, у Али способности к пению от отца перешли. И вот запел он почему-то про одинокую рябину, захмелевшие гости подхватили.
В эту минуту до Али дошло наконец, что она сделала, куда себя загнала. Озираться начала, думать. И тут же в голове её молоточком мысль застучала: бежать! Во что бы то ни стало – бежать! Убежать к Гене и просить у него прощения. Она представила даже весь путь. Не показывая волнения, наклонилась к Николаю, сказала, что ей по нужде надо выйти. Поднялась, постаралась потихоньку выйти, рукой и улыбкой показывая гостям, что ничего не случилось. Вышла во двор в одном платье и туфлях. Сбросила их с ног, чтобы не мешали. Побежала к дверям в огород. Уже снегом так хорошо всё было присыпано, сугробы уже по колено лежали. Она выскочила через двери в огород, торопя себя, приговаривая, поторапливая, чтобы бежала уже быстрее. Рванула направо к изгороди, представила весь путь: через изгородь перелетит, и в гору побежит, а там уже дом родственницы (к Геннадию передумала сегодня бежать), никто не будет у неё искать. И уже будет спасена, а завтра поедут снова в сельсовет и разведутся. Такое решение силы придало. Подбежала к изгороди, уже взлетела над ней, перекидывая ногу, как услышала сзади скрип снега под чьими-то торопливыми ногами, оглянулась, увидела Николая. Заторопилась, надеясь перемахнуть, да нога подвела, скользнула, сорвалась. Аля снова подняла её, перебросила, а Николай тут как тут: схватил за вторую ногу, дёрнул на себя сильно, ухватился другой рукой за талию, на себя снова дёрнул. А она сопротивляется, ухватилась за жердь и держится. А он настойчивый, крепко держит.
Не смогла вырваться Аля, повалилась как куль в его руки, а он не смог удержать, и упали они в снег.
- Отпусти, отпусти меня, Николай, не люблю я тебя и никогда уже не полюблю! – а сама головой из стороны в сторону мотает, всю косу растрепала, волосы выбились, к лицу прилипли.
А Николай кричит ей прямо в губы, как будто быстрее до неё дойдёт:
- Аля, Аля, опомнись! Я ведь люблю тебя! Успел полюбить!
- Отпусти меня, отпусти! – кричала она, захлёбываясь в рыданиях, и всё старалась вырваться из его цепких рук. А он, навалившись на неё, держал крепко, не выпуская, давая ей возможность прокричаться. Замёрзли оба. Через некоторое время устала она, стала затихать и, лёжа на спине, глядела на изгородь, через которую не смогли убежать к любимому. Усталость навалилась, и физическая, и душевная. Ослабил руки Николай, поднялся, Алю поднял.
- Ты поверь мне, Аля, я всё для тебя сделаю, горы сверну, только останься со мной.
- И ты согласен жить со мной без любви? – она с недоверием смотрела на него.
- Да будет у нас с тобой любовь. Я же сказал, что уже люблю тебя, - он обнял и поцеловал её прямо в сомкнутые губы и повёл, упирающуюся, обратно. – Смотри, замёрзла вся, вымокла.
Завёл во двор, а там отец стоит с её тулупом, мама из сеней выглядывает, обеспокоенная. А Аля пошла к отцу понуро, обняла его, он накинул на неё тулуп, а она обвила руками его за шею и прошептала, чтобы больше никто не слышал:
- Пропала я, папа, совсем пропала, - и заплакала. Мама выскочила, в накинутом на плечи платке, подбежала и тоже обняла её со спины, повернулась к Николаю:
- Может, разведётесь, пока не поздно? Отец всё по-быстрому оформит.
Виталий Иванович закивал головой:
- Не годится, Николай, девку неволить, видишь, не хочет идти за тебя.
- Поздно, мы уже женаты и будем жить вместе! – твёрдо ответил жених, потом взял аккуратно Алю за руку, отцепил от отца и повёл её, безвольную, в дом. Всё смешалось в голове у неё. И к Гене бежать хотела, и поступок Николая, его настойчивость удивили. Родители пошли следом, ожидая решения дочери. Остановились ещё перед дверью в дом. Ждали от дочери нужных слов, даже пересудов неизбежных не испугались бы. Главное, дочери помочь. Смотрят на неё, а она потерянно глядит под ноги и вокруг себя. Потом произнесла: