— Хочу, — я снова не сдержалась, притянула к себе сына и чмокнула в макушку, — ты мне нравишься.
Мы посмотрели еще полтора мультика, когда на пороге гостиной снова возникла Ирина Петровна:
— Стасик, спать пора, — меня перекосило. Мне очень нравилось имя Станислав, но вот это сокращение "Стасик" просто выбешивало. Все эти Стася, Стасик, Славик… Брр… Тут не знаешь, какое хуже.
— Мы сами уложим ребенка. Вы можете быть свободны, — не имела права указывать женщина, отлично понимала это, но предложи мне кто вернуться на полминуты назад, также поступила бы.
— Демьян Андреевич, — нянька произнесла укоризненно и выжидающе посмотрела на оборотня. Не знаю, чего она ждала. Что он ее поддержит? Наверное, это было бы правильно, но я бы этого не поняла и не оценила. А Лукрецкий полным идиотом все-таки не был.
— Отдыхайте, Ирина Петровна.
— Можно вас?
— Влада, вы сами справитесь? — кивнула. Не представляла, справлюсь или нет, но давать фору няньке точно не собиралась. Я неплохо помнила свое детство. У меня был особенный ритуал приготовления ко сну. Не удивилась бы, что сын обычной сказкой на ночь не ограничиться. Впрочем, у меня была самое лучшее пособие — сам малыш.
Лукрецкий и нянька покинули гостиную, а я выключила телевизор. Удивительно, Стас капризничать не стал. Собиралась подхватить ребенка на руки, но малыш упрямо заявил:
— Я сам, — только подал мне руку. То, как он карабкался по лестнице умиляло до слез. Но помощи так и не принял. При этом отцу позволил спустить себя вниз. Кажется, я ревновала теперь не только к няньке, но и к Лукрецкому.
Не очень понимала, как действовать. Поспешила, согласившись приготовит мальчика ко сну. Но ребенок мне попался удивительный, он сам, без возражений, протопал в ванную комнату. Зубная щетка маленького мальчика отличалась от темно-синей. Вероятно, Ирина Петровна успела прочно закрепить свои позиции в этом доме. Намного прочнее, чем казалось мне изначально. Со слов шелудивого пса знала, что нянька часто оставалась ночевать в коттедже. Но то, что она обосновалась в ванной комнате — неприятно поразило. Шампуни, бальзамы, гели для душа… Открыв тумбочку под раковиной обнаружила жидкое средство для стирки шерсти и шелка. Явно не Лукрецкий стал "отчаянной домохозяйкой" за время нашей разлуки.
Почистила зубы сынишке. Старалась, но не уверена, что получилось хотя бы в половину, как положено. Пижамку малыш надевал сам. Симпатичная такая. С поросятами. Надеюсь, покупала не нянька.
— Сказку? — поинтересовалась у сына.
— А можно? — вопрос немного удивил.
— А что тебе обычно рассказывают перед сном?
— Стихи, — грустно поделился малыш. Ответ поразил. Зачем ребенку в два с половиной года поэзия? Развивать хороший вкус? Что-то я совсем не была уверена, что Ирина Петровна читала мальчику, например, сказки Пушкина в стихах.
Пройдясь по комнате сына, поняла, что мои догадки верны. Нянька завалила детскую серьезной литературой. Окончательно добил меня томик Пастернака с закладкой.
— Давай сказку. Хочешь про Красную шапочку? — сын кивнул. Порадовалась, что почти всегда носила при себе мобильный телефон.
Стас очень быстро уснул. Красная шапочка только успела добраться до домика бабушки. Улыбнулась. Несколько минут просто любовалась сынишкой. Красивый он и очень милый. Потом, не удержалась, погладила по волосам и поцеловала в макушку. Я готова была просидеть с ребенком всю ночь, но мне необходимо было объяснить с Лукрецким.
— Она его мать. Она не причинит ему вред, — раздраженно, повысив голос, произнес оборотень. Дверь кабинета оказалась не закрыта. Поэтому я затаивалась, собираясь подслушивать. — Влада, иди сюда, — вздохнула. За три года успела отвыкнуть, что оборотней с их чутким слухом подслушивать крайне проблематично.
— Уснул?
— Да.
— Хорошо. Хотел с тобой поговорить. Как сказал, теперь все вопросы будете обсуждать с моей женой, — нянька недовольно засопела. Скорее всего, она являлась волчицей и поступила так демонстративно, желая показать мне свое отношение к происходящему. Впрочем, я тоже не осталась в стороне:
— Я думаю, мы с вами в скором времени попрощаемся, — улыбнулась. — Теперь я сама буду заниматься воспитанием сына, — неожиданно женщина покраснела.
— Демьян Андреевич?!
— Влада?! — произнесли почти одновременно.
— Отошли ее домой. Сегодня мы в услугах уважаемой Ирины Петровны больше не нуждаемся, — едко произнесла. — Хочу остаться с тобой наедине.
— Влада, ты что творишь? — тихо поинтересовался Лукрецкий, когда за женщиной закрылась дверь.