— Ты не уничтожишь мое наследие, — шипит он. — Ты неблагодарная маленькая сучка.
Слишком поздно убираться с дороги, но Ноа делает шаг вперед, обнимая ее.
Прикрывая ее.
Раздается выстрел, за которым следует рев.
Ноа вздрагивает и прижимается к ней, когда она кричит, его вес внезапно наваливается ей на грудь.
— Черт, — шипит он, его запах острый от ярости.
Обняв ее одной рукой, он открывает ответный огонь, заставляя ее затаить дыхание.
Внезапно становится тихо, если не считать затрудненного дыхания Ноа. Что-то мокрое пропитывает край ее платья, когда Ноа крепко сжимает ее, постанывая в шею.
Он принял пулю за нее.
— Нам нужно идти, — шепчет он напряженным голосом. — Нам нужно добраться до лифта.
Альфа ранен, Альфа ранен
— Хорошо, — шепчет она, ее тело онемело.
Теплая жидкость капает на мраморный пол, когда Ноа ведет ее обратно по коридору, слегка прихрамывая. — Продолжай идти вперед и не смотри вниз, Лилит, — приказывает он мрачным голосом. — Ты должна сделать это для меня.
Не смотри на мертвое тело своего отца.
— Хорошо. — Это слово едва слетает с ее губ.
В пентхаусе тишина, если не считать их тихих шагов, когда Ноа нажимает кнопку лифта.
— Посмотри на меня, — шепчет он. — Смотри на меня, Лилит. Не смотри ни на что другое.
Она наступает на что-то — или на кого-то. Но она сосредотачивает всю свою энергию на Ноа, ее разум плывет в тумане.
Ноа только что убил ее отца.
Шок. Она в шоке.
Лифт звякает, и он ведет ее внутрь, ее босые ноги скользят по жидкости.
Она говорит себе, что это вода.
Когда двери закрываются, Ноа заключает ее в объятия, мурлыкая, пока она пытается дышать.
— Ты ранен, — выдыхает она.
— Только один раз. Это еще один шрам в коллекцию, — ворчит он. Гул в его груди продолжается, успокаивая ее.
Лифт останавливается и ведет на первый этаж. Взяв ее за руку, он ведет ее через пустой вестибюль.
— Где охрана? — Шепчет она.
Если их там нет, он…
О.
— Я же говорил тебе, что я хорош в своей работе, — говорит он. — Но нам нужно уходить до прибытия подкрепления. Я отключил систему безопасности Тэтча, но уверен, что он пользовался своим телефоном.
Когда они выходят из парадных дверей, в воздухе раздается вой сирен.
Она не может унять дрожь, когда они подходят к тонированному черному внедорожнику.
— Ты в порядке, милая. Ты так хорошо справилась. — Бормочет он, открывая дверцу и помогая ей забраться на заднее сиденье. Он заходит с другой стороны, захлопывая за собой дверь, и они уезжают в ночь.
— Черт возьми. Насколько там было плохо? — Спрашивает водитель, когда они едут по улицам города.
— Достаточно плохо, — ворчит Ноа. — Мне нужно привести себя в порядок, когда мы доберемся до твоего дома.
— Да. У нас около часа до моего дома.
— Куда мы идем? — Спрашивает она.
— Где-нибудь в безопасное месте, — обещает ей Ноа.
Вопросы проносятся у нее в голове, но она не может найти свой голос.
Почему ты спас меня?
Ты все еще винишь меня в том, что случилось с Итаном?
— Извините, у нас не было времени представиться, — говорит водитель. — Кстати, меня зовут Джексон. Я полагаю, Итан дал тебе мою контактную информацию, Лилит.
Джексон и Ноа знают друг друга?
— Да, он это сделал, — шепчет она. Она кладет руки на колени и опускает взгляд на свое платье.
Здесь так много крови.
Это окрашивает ее тело в ужасный багровый цвет, и она проглатывает тошноту.
— Нам нужно отвезти тебя в больницу, — говорит она, глядя на рану Ноа, на его рубашку, влажную от крови.
— Никакой больницы, — обещает он ей. — Бывало и хуже. Я в порядке, милая.
Милая.
Это ласкательное прозвище глубоко ранит ее, печаль сжимает грудь.
Это напоминание о том, что у них было до того, как всплыла ужасная правда.
Всего этого слишком много.
Ноа, должно быть, чувствует ее панику, потому что притягивает ее к себе, прижимая ее голову к груди и слегка смещаясь, чтобы она не давила на его рану.
— Мне жаль, — просто говорит он. — Я сожалею обо всем, Лилит.
Она разражается слезами, позволяя мужчине, который когда-то обещал убить ее, утешать ее.
* * *
Довольно скоро город превращается в сельскую местность, где вдоль дорог стоят только телефонные столбы и редкие знаки «Стоп».
Джексон и Ноа вполголоса разговаривают, но она то приходит в себя, то теряет сознание, когда он крепко прижимает ее к своей груди, и его мурлыканье вибрирует во всем ее теле.