— Не думай, что нам приятно в твоей дурацкой башке копаться, — предупредил меня Малиран.
— Ты меня лично ненавидишь за что-то? — промелькнула у меня догадка.
— Мой брат среди задержанных. Я уверен, что он никого не пропускал к потоку.
Честный ответ. Я могу его понять. Возможно сейчас в его руках жизнь собственного брата. Жалеть меня он не будет.
— Ты найдешь ответы в моем сознании, — вру, нагло вру. — Расскажи про поток, как он выглядит?
Малиран переглянулся с Эронзом, тот, пожав плечами, кивнул.
Поток высоко в небе. Он пришел к нам из другого мира, никто не знает, откуда именно. Все кто туда отправлялся, бесследно исчезли. Сразу после прорыва, желающих закрыть эту дыру было много. Поток приходит в наш мир высоко в небе, словно огромная воронка. Из нее к нам вливается светлая и черная энергия, беда нашего мира. Под воронкой постоянно кружатся в небе наши стражники, отслеживая любые изменения. Кроме эрглов никто к воронке не приближается. В случае, когда кто-то из воронки приходит, его встречают мечами. Пропускать в воронку никого нельзя. Жизни эрглов нужны для отражения прорыва. Как воспоминания? — решил уточнить Малиран.
— Никаких. Воронка имеет цвет?
— Нет, мы видим потоки магическим зрением. Кроме нас никто не замечает этой напасти.
— В чем напасть проявляется?
— Мир разделился на две части. Понимаешь?
— Нет.
— Раньше наш мир был единым целым, а теперь состоит из двух половинок, и только мы не даем случиться катастрофе.
— Какой катастрофе?
— Ты прикидываешься, чтобы сбить нас с толка? — вставил свой вопрос Эронз.
— Нет.
— Я тебе не верю.
— Понимаю и не прошу снисхождения. А зачем я мог полезть в этот поток?
— Спасать мир, конечно, — фыркнул Эронз.
Хоть здесь информация сходится. Спасатель мира хренов, это я про Лакира. Жаль, что про катастрофу не объяснили толком. Образ воронки никаких ассоциаций в сознании не вызвал. Эрглы парящие вокруг гигантской воронки тоже ничего не всколыхнули в сознании, жаль.
— Я ничего не могу вспомнить. Вам придется использовать этот ират.
— Если ты надеешься утаить сведения, то зря. Ты сильно рискуешь. После ирата бывают неприятные последствия, — сделал последнюю попытку Малиран.
— Я знаю.
Более того, я помню, что процедура дается нелегко самим дознавателям. Они жизнью не рискуют, но опустошат свои магические резервы прилично. Все зависит от того, насколько глубоко придется погружаться в чужое сознание. Работают в паре, страхуя друг друга, чтобы не завязнуть в чужих воспоминаниях.
— Тогда приступим? — спрашивает Эронз, толи у меня, толи у Малирана.
Я молчу, прикрыв глаза. Больше всего мне жаль невинных эрглов, которые могут пострадать и я ничем не могу им помочь. За себя я не переживаю. В этом теле чужое сознание, связь еще не окрепла достаточно, чтобы мне навредить. Мешанина из моей защиты не позволит ничего вытянуть из моего сознания, а Лакир там в виде фантома.
Прохладные ладони Эронза прикасаются к моему лбу, окутывая голову магическим коконом. Малиран словно иглой направляет узкий щуп в мою голову. Я ожидал, что сразу потеряю сознание, но нет. Было больно, очень больно. Кажется, я кричал. Кричал не долго, пока не догадался погрузить свое сознание в сон.
Глава третья
Магические светильники освещали зал слабым светом, создавая зловещую атмосферу. Зловещей здешняя обстановка могла показаться лишь обычному человеку. Для эрглов с их магическим зрением переплетения сложных заклинаний были словно произведение искусства. Частичка структуры сложнейшего заклинания удерживающего барьер не могла не вызывать восхищения. Матовый камень, пропускающий свет, плиты пропитанные магией, трон главы клана, для эрглов место было сокровенным.
Инларон с высоты своего трона смотрел, как двое эрглов выходят на середину зала, чтобы опуститься перед ним на колено. Их крылья еще недостаточно длинные, чтобы с тихим шорохом касаться плит на полу. Пара синхронно опускается на правое колено, распрямляя правое крыло, прижатое к полу. Символ подчинения эрглов, мол, можешь сломать мое крыло я в твоей власти. Правая рука посетителей прижата к груди в знак преданности, все как предписывает этикет. Только правителя сейчас волнует совсем другой вопрос. Нельзя, нельзя выказывать нетерпения.
— Встаньте, — раздается в зале тихий голос, усиленный магией. Следует тихий шорох крыльев и посетители поднимаются с колена. — Вам удалось узнать, как он прошел мимо постов? — голос правителя строг.
— Да владыка неба, — Малиран кидает быстрый взгляд в сторону Эронза, прежде чем ответить. Заминка совсем небольшая и ее никто не замечает.
— Он сам сознался или пришлось применить ират? — ничто в голосе правителя не выдает волнения.
— Ират.
— Тем лучше. Ни у кого не возникнет подозрений, что Лакир мог соврать. Что вы выяснили? — уточнять, что именно интересует владыку, не имело смысла. Задание было предельно ясным с самого начала. Правитель даже не поинтересовался, жив ли его сын, нельзя. Советники по левую руку от трона сидели, словно каменные изваяния, но Инларон знал, что каждый его шаг будет рассмотрен со всей тщательностью и оценен.
— Мы провели ират, владыка, — начал рассказывать Малиран. — У Лакира в сознании изрядная мешанина образов и нам пришлось потратить почти весь резерв, чтобы добраться до истины. Из того, что нам удалось собрать по крупицам, он сумел использовать брешь в действиях охранников и проскочить незамеченным. Образы подтверждают, что у него не было сообщников среди стражей потока, — еле заметный взгляд в сторону Эронза. Напарник стоит с невозмутимым видом, словно не замечая действий Малирана.
— В чем именно заключается прокол нашей системы охраны? Ведь долгие годы никто не мог проникнуть к потоку незаметно. Расслабились? Забыли, как службу нести, а если прорыв? — голос правителя наливался металлом, скрывая волнение за судьбу сына.
— В сознании Лакира есть прорехи. Он частично потерял память. В основном он помнит яркие события своей жизни, причем отдаленные события. Нам не удалось выяснить, он сам решился нарушить устав или его кто-то подтолкнул к принятию решения.
— Плохо, нужно было погружаться глубже.
— Мы использовали почти весь резерв. У него действительно проблемы с памятью. Большего нам выяснить не удалось.
— Значит, кто-то другой должен провести ират повторно, — жестко потребовал правитель, скрывая истинную цель требования.
— Воля ваша, но позвольте напомнить, что мы с Эронзом лучшие специалисты по ирату.
Ни один мускул не дрогнул на лице Инларона, даже сердце не изменило ритма. Если только самую малость, но это можно списать на гнев. Лакир жив, он получит сполна, но сын жив.
— Эронз, ты можешь подтвердить слова Малирана?
— Да правитель. Я не видел следов сговора в памяти Лакира. Как именно он проник к потоку, остается загадкой. Могу с полной уверенностью подтвердить, что у Лакира провалы в памяти. Я не уверен, что он сможет стать полноценным эрглом в будущем.
— Почему так произошло с его памятью?
— Наверное, Хоритар сможет вам ответить на этот вопрос после детального исследования. Лакир единственный, кто смог за долгие годы вернуться назад из потока. Никто не знает, что происходит там.
— Сколько он пробыл там и что успел разглядеть?
— В его памяти о потоке нет никаких воспоминаний. Возможно, они специально стирают память. Чудо, что он сумел вырваться. По нашим расчетам он не мог там пробыть более часа. Мы сопоставили время, когда его видели последний раз на острове, путь до потока и время ожидания прорехи в охране.
— Прореха в охране. И ведь надо же, он выбрал время, когда наш род нес охрану потока. Именно на наш род теперь ляжет пятно позора. Элы, — обратился правитель к советникам. — Вы все слышали. Приказываю найти слабое место в нашей охране. Всех, кто дежурил в тот день освободить из-под стражи. На службу не возвращать, наказание для проштрафившихся придумаем позже. На совет кланов подготовьте предложение по несению охраны сборным отрядом из представителей как минимум трех кланов. Есть другие предложения? — Инларон пристально смотрел на советников. Советники молчали и он вернулся к дознавателям.