- Ну, спасибо, полковник! – фраза вырвалась сама собой. - Мне для тебя тоже ничего жалко…
Спаренные стволы импульсного орудия дрогнули, осуществляя точное наведение на цель.
Климов, стиснув гашетку, надавил на сенсор огня.
Полыхнула короткая, бледно-голубая вспышка; орудие разрядилось длинной десятитактовой очередью. Через визор прицела, Влад увидел, как серия разрывов накрыла нос командного модуля.
Еще одна очередь.
Корабль от попаданий повело в сторону; из отверстий в броне потянулся белесый дым.
Климов вновь надавил на сенсор, но выстрела не последовало.
«Перезарядка».
Снаружи темным росчерком мелькнул, кувыркнувшись, отстрелянный обойменный лоток. Тут же натужно взвыл эскалатор перезарядки, подавая из артпогреба новый боекомплект.
Секунда…
Вторая…
Третья…
«Перезарядка завершена».
Орудие вновь ударило длинной очередью. Затем еще, и еще.
Командный модуль стал быстро терять высоту, прожектор погас. Внутри рванул взрыв, разметав наружу куски брони. Из дыр в корпусе вырвались яркие языки пламени.
Горящий корабль, снижаясь, удалялся. Через минуту огромный желто-оранжевый клуб огня возвестил о падении.
Влад отпустил гашетку. Обиды и злости уже не было, лишь стылая пустота внутри. Какое-то время он сидел неподвижно, глядя невидящим взглядом на экран, на котором светилась надпись: «Полное израсходование оперативного боекомплекта».
Затем, поднявшись, вылез из орудийного блистера и, спустившись по тросу, покинул ДШМ. Выбравшись из рва, лейтенант замер и обернулся.
Командный модуль упал в нескольких километрах от ДШМ, и багровое зарево от горящего корабля охватывало почти половину небосвода.
Пошел мелкий, моросящий дождь. Забрало гермошлема покрылось прозрачными каплями. Бледно-голубая полоска электростатического «дворника» пробегала по бронестеклу, испаряя осевшую влагу, но уже через пару мгновений она собиралась вновь.
Влад вдруг ощутил нестерпимое желание сбросить скафандр и вдохнуть полной грудью вечерний воздух чужой планеты. Когда он последний раз вдыхал нормальный воздух, а не сухую отфильтрованную газовую смесь на орбитальных станциях? Влад не мог вспомнить. Медики на крейсере категорически не рекомендовали делать этого из-за опасности экзобиологических микроорганизмов в атмосфере планеты.
Повинуясь неосознанному чувству, так неожиданно появившемуся в сознании, он коснулся замков на шейном кольце скафандра, рывком снял герошлем и глубоко вдохнул прохладный воздух. От лавины запахов, ворвавшихся в сознание, закружилась голова. Климов опустился на колени. Пахло влажной травой, сырой землей и цветами неизвестных растений. Ветер принес легкий запах гари с места падения командного модуля.
Какой запах он мог вспомнить? Только один – запах стерильности внутренних помещений крейсера. В мозгу вдруг разлилось чувство легкой, ничем не обусловленной, эйфории. Влад улыбнулся, вдыхая прохладный воздух, и чувствуя на лице прикосновение холодных дождевых капель.
Несколько минут он сидел неподвижно, глядя на небосвод с незнакомым рисунком созвездий. Затем, поднявшись и держа гермошлем в руке, медленно шагнул в темноту…
Глава 7
Тяжелый многоцелевой крейсер «Триглав».
Секирин уже собирался покинуть рабочий кабинет, когда раздалась трель входящего вызова.
- Слушаю, - Георгий Дмитриевич взял коммуникатор.
- Господин подполковник, докладывает оперативный дежурный. Потеряна связь с командным модулем. На запросы не отвечает. Опоздание по выходу на связь восемь минут. Сигнала аварийного маяка так же нет.
- Какие последние данные по каналу телеметрии на район посадки модуля?
- Канал телеметрии не был установлен.
- То есть как?! – рявкнул Секирин. Ему показалось, что он ослышался.
- Полковник Рассошный дал указание не менять орбиты атмосферных ретрансляторов и не отслеживать движение командного модуля.
- Вот как… - Секирин медленно выдохнул, лихорадочно соображая. Судя по всему, Рассошный решил вести свою, личную игру, и которая привела, к проблемам. И большим. - Немедленно вывести ретранслятор на район расчетной посадки модуля! Я буду у вас через десять минут!
Секирин дал отбой и бросил коммуникатор на стол. Неприятное предчувствие, оставшееся в душе после разговора с Рассошным, сейчас увеличилось чуть ли не до физической дрожи.