Отсек оперативного отдела наполнял размеренный гул работающей аппаратуры.
- Вольно! - Секирин лишь махнул рукой на команду, поданную старшим офицером. – Что по командному модулю?
- Ретранслятор вышел на новую орбиту две минуты назад, - доложил дежурный, молодой высокий майор. – Канал телеметрии сформирован. Зафиксирован сильный термальный всплеск.
Майор указал на один из экранов.
Спутник находился на низкой орбите Титусса, сканируя заданный участок поверхности через редкие, белесые разводы облаков. Задействованные оптико-электронные умножители давали неплохое изображение. На равнине, в неглубоком кратере, желто-оранжевыми языками полыхал огонь. Ветер относил черные клубы дыма в сторону. Сквозь пламя виднелись бесформенные обломки и несколько дуг несущего каркаса космического корабля. Выбитый при падении темный вывал грунта и масса раскиданых обломков не оставляли сомнений, что это место крушения командного модуля – других кораблей в этом районе просто не могло быть.
- Да твою ж мать! – выругался Секирин и обернулся к дежурному. – Готовьте ДШМ к старту! Взвод компехов на борт! Второму заместителю временно принять командование крейсером! Место падения осмотрю лично.
Он прекрасно понимал – искать и спасать там уже некого…
Тяжелый многоцелевой крейсер «Триглав».
Два часа спустя…
Секирин взял из поддона кулера пластиковый стакан, залпом выпил воду. Выбросив посуду в раструб утилизатора, прошелся по кабинету.
Он вернулся с Титусса десять минут назад. Отдав указание оперативному дежурному на сбор всех офицеров корабля на срочное совещание, Георгий Дмитриевич проследовал в свой кабинет – собраться с мыслями. Подумать было о чем; ситуация скложилась в высшей степени странная и весьма сложная.
Смутное тревожное ожидание не обмануло – Рассошный погиб. Как и весь экипаж командного модуля. Термальный всплеск от горящих обломков являлся отличным ориентиром, и ДШМ, на котором следовал Секирин, совершил посадку в километре от места падения. Огонь перекинулся на травостой; занялся обширный пожар, помешавший подобраться достаточно близко. Но это оказалось и не нужно. И так стало ясно – выживших в катастрофе не было; командный модуль превратился в гору смятого металла.
Секирин дал указание на контроль радиационной обстановки. Приборы выдали лишь естественный фон – единственная хорошая новость. Значит, реактор модуля остался цел.
Георгий Дмитриевич понимал, что командование потребует тщательного расследования гибели командира крейсера. А если бы сюда добавилось бы еще и радиоактивное заражение местности, то вообще пришло бы в ярость. Но сейчас эта проблема отпала. Но оставалась другая. Почему командный модуль потерял управление и рухнул? Секирин, как опытный офицер, понимал, что это невозможно списать на неисправность оборудования или человеческий фактор. Степень живучести всех систем была многократной. И причиной гибели могло служить только одно – неожиданная атака с поверхности, молниеносная и точная. Но чья? Мобильных боевых групп в планетарной обороне Титусса до настоящего момента замечено не было.
Подполковник сел в кресло, посмотрел невидящим взглядом в экран компьютерного терминала.
«Клеопатра», руководящая обороной планеты, выдала новый тактический ход? Могло быть и такое, но он не верил в это, и даже сам не знал почему.
Мысль неожиданно скользнула в другом направлении.
Лейтенанта Климова они обнаружили по пеленгу на сигнал аварийного маяка бронескафандра. Он находился на небольшом взгорке, недалеко от упавшего ДШМ. С его слов, Рассошный связался с ним уже на подлете. Сам момент поражения командного модуля Климов не видел. Лишь когда он уже начал сваливаться, обяъятый пламенем.
Секирин отправил группу вместе с лейтенантом к кораблю, а сам осмотрел сбитый ДШМ. Все оказалось, как и докладывал Климов – удар пришелся на кабину пилотов, не оставив никаких шансов. Но один момент удивил и заставил задуматься. Когда он обогнул накренившийся на один борт ДШМ, то оказался под оружейным блистером. И буквально наткнулся на отстрелянные обойменные лотки. Совершенно свежие, еще не успевшие покрыться пылью. Секирин убедился в этом, присев рядом и проведя ладонью в перчатке по толстому металлу. Посмотрев вверх, Георгий Дмитриевич попытался сообразить, как такое может быть. Спаренные стволы ипульсного орудия смотрели в небеса. Орудийный блистер выглядел вполне исправным. Секирин обернулся, прикидывая в уме сектор обстрела. Траектория движения командного модуля с большой вероятностью попадала в него. Сбитый ДШМ открыл огонь по воздушной цели? Какое-то время Секирин стоял, переводя взгляд с отстрелянных лотков на импульсное орудие, а затем на участок неба, словно пытаясь ясно представить с сознании эту странную картину. Мысль отдавала откровенным бредом. Хотя теоретически, с минимальной долей вероятности, такое могло случится. После падения все системы получили повреждения, наверняка произошла лавина замыканий и перегрузок. Самопроизвольное срабатывание орудия, стоявшего на боевом взводе… Но очередной взгляд, брошенный на обойменные лотки, заставил прийти к иному выводу. Если орудие было повреждено, вряд ли бы сработал механизм перезарядки.