Она прикрыла Макрея плащом, защищая от дождя его лицо, после чего по узкой тропинке пустилась в долгий путь домой. К счастью, ливень скрыл полный беспорядок, царивший во всем ее облике. Прислуга в доме Исабель давно привыкла к эксцентричным выходкам хозяйки: они не станут подозревать ее в чем-то настолько плебейском, как совокупление с красавцем-незнакомцем.
Незнакомец? Ее губы скривились в усмешке. Она познала все самые тайные глубины бурной, несдержанной, щедрой души сэра Адама Макрея.
Пока ее непослушные пальцы возились с задней дверью, та распахнулась, и миссис Хит втянула Исабель в тепло кухни.
— Благодарите Бога, что с вами все в порядке, м'леди! — воскликнула экономка. — Я беспокоилась.
Вероятно, не просто беспокоилась, а ужасно перепугалась, но все слуги Исабель знали, что ее нельзя тревожить во время работы.
— Все хорошо, миссис Хит. Только пошлите мужчин в каменный круг, пусть принесут оттуда сэра Адама. Он… он не совсем поправился, так что болезнь… свалила его прямо там.
Промокший плащ был проворно сдернут с плеч Исабель, а в руки вложена кружка теплого говяжьего бульона.
— Выпейте это, м'леди, — обратилась к ней миссис Хит. — К тому времени, как вы закончите, вас уже будет ждать горячая ванна. После чего ложитесь-ка спать. А я уж прослежу за вашим шотландским дикарем.
Благодарная, что о ней заботятся, как о малом ребенке, Исабель выпила бульон и позволила отвести себя в свою комнату. Макрея как раз вносили в дом, когда она покидала кухню; со слуг ручьями стекала вода. Исабель было обернулась, но миссис Хит настойчиво утянула ее за собой.
В горячей ванне плавала лаванда, лечебная трава, успокаивающе подействовавшая на измотанные нервы Исабель. Она закрыла глаза и приказала себе погрузиться в безмятежность. Значение имело только то, что они одержали победу. Создав алхимический брак, они высвободили силу, в которой так нуждались. Теперь Испания Англии уже не страшна. Даже не заглядывая в магический кристалл, Исабель была в этом абсолютно уверена. Она произнесла молитву во спасение душ испанских моряков.
Исабель устало откинула голову на край деревянной кадки. Она поклялась, что заплатит любую цену, а ее девственность не так уж много и стоила. Гораздо тяжелее оказалось потерять половину своей души — было бы легче отдать жизнь. Но вернуть ничего нельзя.
От их слияния Исабель получила почти невероятное удовольствие. Но теперь мучительно осознавала, что следует разрушить это единение. В самом дальнем уголке сущности Макрея Исабель прочла его стойкую неприязнь к узам брака. Защитники подвергались серьезному нажиму в этом отношении, их почти принуждали заключать семейные союзы, предпочтительно с такими же Защитниками, чтобы сохранить свой род и укрепить магическую силу. Макрей был вынужден согласиться на брак, приняв его в качестве своей судьбы.
До того, как из-за своей несдержанности он попал в лондонский Тауэр, Макрей собирался сделать предложение благородной деве-Защитнице по имени Энн, блондинке, столь же приятной в общении, сколь и красивой. Основным ее достоинством в глазах Макрея являлось то, что она шотландка, тогда как большинство дочерей Защитников были англичанками. Макрей не мог себе даже представить жену-англичанку — его отвращение к такого вида союзу читалось мучительно ясно.
Исабель выбралась из ванны и принялась вытираться. Тело согрелось, хотя душа заледенела. Внезапно Исабель почувствовала острую тоску по матери, которая никогда не понимала свою странную дочь, но в любом случае продолжала любить ее.
Исабель облачилась в ночную рубашку и заползла в постель, вынудив себя смириться с тем, что Макрей предназначен совсем другой женщине. Даже если бы это было не так, ему вовсе не по вкусу черноволосые ведьмы, да еще английские. Так тому и быть.
Сегодня они вместе одержали огромную победу. И этого вполне достаточно.
Должно быть достаточно.
Когда Макрей открыл глаза, вовсю светило солнце. За ромбовидными окнами два жаворонка, усевшись на ветке, что-то пели друг другу. Макрей лениво слушал, с трудом осознавая, что они победили и выжили. А в том, что Исабель жива, он не сомневался; все свои оставшиеся дни он будет чувствовать каждый ее, даже легчайший, вдох. Макрей осторожно встал с кровати, и тут появилась экономка. Страстно желая видеть Исабель, Макрей нетерпеливо потребовал:
— Скажите госпоже де Кортес, что я хочу поговорить с ней.