Реакция пошла почти сразу: жидкость слегка заискрилась по краям, а на дне образовалась мутная осадочная плёнка. Я не спешил — дал ей стабилизироваться, после чего добавил три капли концентрата мандрагоры — довольно редкого и крайне неудобного для добычи магоцвета.
Смесь загустела и медленно потемнела. Самый важный момент — добиться правильной вязкости. Чуть больше — и зелье активируется прямо в реторте, чуть меньше — и вместо активного стазиса выйдет бесполезное поле с максимум двухкратным замедлением.
Полина наклонилась ближе, наблюдая за моими движениями и шепотом выдвигая предположения. Улыбнувшись я сделал вид, что не замечаю.
Следующий шаг — связующий компонент. Я достал из набора маленькую ампулу с экстрактом из крови ледяной саламандры и капнул ровно половину дозы. В реторте появился характерный треск, жидкость пошла пузырями, но оставалась под контролем.
— Вот это реакция… — тихо пробормотала сестра. — Лёша, а это не опасно?
— Так и задумано, — отозвался я, не отвлекаясь. — Главное — держать температуру.
Я активировал горелку и выставил режим равномерного нагрева. Через пару минут состав начал выравниваться, оттенок сместился в глубокий синий, а плёнка на поверхности полностью растворилась.
Теперь — главный ингредиент. Я достал герметичную колбу с порошком искристого кварца. Именно он создавал эффект локального пространственного искажения. Сухой порошок я ввёл тонкой струйкой, не прерывая помешивания стеклянным жезлом.
Внутри реторты тут же закрутился миниатюрный вихрь. Стекло задребезжало, тонко завыло. Я добавил в процесс контроля при помощи своей маны и продолжил вводить порошок, пока вихрь не стабилизировался окончательно.
— Красота… — не выдержала Полина.
— Ты ещё готовый эффект не видела, — коротко бросил я. — Как-нибудь покажу, когда выдастся случай.
Наконец, финальная стадия: добавление стабилизатора. Пять капель настоя лунного корня. Я капал медленно, считая вслух. На «пять» жидкость в реторте вспыхнула бледным светом и замерла. Вихрь исчез, оставив густую субстанцию, переливающуюся серо-синим оттенком.
Я аккуратно перелил её в специальную склянку из закалённого стекла, запечатал деревянной пробкой и поставил на стойку для охлаждения, буквально на минуту.
— Всё. Основа готова, — выдохнул я. — Теперь ей нужно настояться пару часов, после чего можно будет применять в действии.
Полина кивнула, но взгляд не отрывала от флакона. До тех пор, пока я не прибрал его в поясную сумку.
— Честно, братец, я до сих пор не понимаю, как ты это делаешь. Ещё и с первого раза!
— Практика, — отмахнулся я. — И чуйка в совокупности с природным талантом.
Потянувшись и хрустнув костяшками, я протёр рабочее место, сполоснул и почистил оборудование, а затем повернулся к Полине.
— Ну что, сестрёнка, запоминай и записывай, — сказал я, приглашая её проследовать за мной. — Сейчас будем приступать к твоему обучению.
По ходу дела я начал вводить Полину в структуру рецептов, параллельно вытаскивая из склада-холодильника нужные реагенты. На то, чтобы посвятить её во все тонкости приготовления двух простейших зелий, ушло около часа.
К завершению рабочего дня мы как раз и закончили. Получившиеся зелья я аккуратно упаковал в герметичные ящики. Зелье против похмелья прихватила с собой Полина, а я взял несколько готовых порций кислоты для личного арсенала. Планировал держать их всегда под рукой, в машине — мало ли когда понадобится растворить стационарный щит или металл.
Для безопасности я слегка доработал состав. Теперь при случайном срабатывании он не прожжёт автомобиль. Материал ящиков был из сплава, невосприимчивого к кислоте, — одно из редких исключений, которое легко поправить своей маной на месте, при необходимости.
Попрощавшись с Полиной, которая сразу отправилась на парковку, я заглянул в рабочий кабинет Софии. Светлова вместе с моей матушкой уже собиралась домой, и обе выглядели крайне довольными знакомством. Болтали без умолку, не прекращая даже после моего появления.
Только когда мы втроём спустились на парковку и я уже заводил двигатель, матушка обратилась ко мне с заднего сиденья, где устроилась рядом с Софией:
— Лёша, ты такой молодец, — смахнув несуществующую слезу, сказала она. — Я обо всём узнала от Софии. Ты настоящий герой.