-Ты должен мне помочь. - строго произнес Грег.
Воевода опустил плечи, взгляд его потускнел и квадратное лицо, моложавое и мужественное минутою раньше, осунулось и приобрело жалостливое выражение.
Проклятье… выхода нет...
Распоряжения воеводы.
Гор и Дарий остановились на пороге дома воеводы. Дизий собирал сумку в дорогу. Из старого сундука прямо на пол были выброшены проржавевшая кольчуга, кожаные сапоги, белоснежные рубашки из дорогого сукна.
-Гор, распорядись оседлать гнедую кобылу, собери мне немного хлеба в дорогу. Шустрее.
Тот с готовностью кивнул и скрылся. Дарий робко заметил:
-Вы уезжаете, воевода?
-Да. Нужно решить наши общие проблемы. – сообщил тот, не оборачиваясь. – Ты - за старшего.
-Я? – Дарий обернулся по сторонам, словно за его спиной стоял еще кто-то.
-Да, ты... Следи за порядком в селении. Наблюдай за Ланой. Она постоянно забывает поесть, временами бродит до ночи где-попало... навещай ее ежедневно и заставляй кушать...
-Вы надолго? – встревоженно спросил Дарий.
-Не знаю. – нехотя произнес Дизий.
-Как же я могу заставить вашу жену поесть или вернуться домой...
-Да просто поставь тарелку и уйди! - раздраженно отозвался воевода, оборачиваясь к помощнику.
Дарий ссутулился, стал ниже ростом, побледнел, большие черные глаза испуганно засверкали, острый подбородок задергался.
Воевода тяжело вздохнул и уже мягче добавил:
-Будет убегать часто – запри ее в доме, только проверяй время от времени. Она – тихая, плохого с собой не сделает, но просто, чтобы понимала, что за ней присматривают. Если сам не можешь, найди какую-нибудь женщину в селении... Приставь к Лане...
-Я, конечно, переживаю – это же ваша жена... она больна, а вы бросаете ее... а хлеб? А заготовка смолы на зиму? Вы все бросаете и... – Дарий запнулся - воевода как-то расстроенно смотрел на него.
-Я просто не понимаю. – спокойнее заключил молодой помощник.
-Дарий… - воевода тяжело вздохнул, опустил голову, - На кону все наши жизни... Если я не улажу конфликт, то завтра сюда придут люди короля и уничтожат всех нас…
26 день
Лана.
Лана вышла к обрыву. Южное солнце уже спешило за верхушки гор, Северное - висело с противоположной стороны, рассеивая холодный голубоватый свет. Внизу раскинулась мрачная долина с поселением беженцев. Там хозяйничала тень. В некоторых хижинах сверкнул тусклый огонь. Блеяли овцы, возвращаясь с пастбища, о чем-то говорили люди, лаяли собаки.
Суета… бессмысленная суета… ради чего? Разве это жизнь? И можно ли считать себя живым после всего?
Женщина устало присела у самого края выступа.
Может, прекратить все? Остановить? Всего шаг отделяет ее от вечной тьмы и покоя… там хорошо… там нет людей, там нет печалей…
По крайней мере, хочется верить, что там нет грусти и печали. Многие говорили, что за чертою есть другой мир… где вечная весна… там царит любовь и счастье. Эта идея всегда казалась безумной. Не так ценен человек в этом мире, чтобы природа изворачивалась и придумывала для него новый мир, полный цвета и радости. Если после смерти и есть жизнь, то она так же безрадостна и непредсказуема, как и эта.
Над головой раздался пронзительный и хищный крик стервятника.
Лана вздрогнула, оглянулась – несколько птиц парили над выступом. Видимо, нашли себе жертву на ужин... Заблудившийся ягненок? Или горная лиса?
Женщина устало опустила голову, прикрыла глаза.
Память… вырвать бы все это из головы, забросить подальше!
Огонь издевательски пляшет по трупам убитых людей. Все трещит, рассыпается! Искры больно бьют в лицо! Но она бесстрашно идет вперед, в самое пекло, кричит одно и то же имя – надежда не покидает ее. Дышать трудно, оба ее сердца бьются неистово! Ищет, ищет! Наконец, она видит знакомое лицо – такое нежное, красивое с синими глазами без белков... Глаза остекленели, не моргают, не просят о помощи. Рядом огонь. Он жадно поедает тело, добирается до лица. Лана кричит...
Кричит наяву. Птицы пугаются, взлетают выше, недовольно отзываются мерзкими скрипучими голосами. Лана открывает глаза.