— Теперь вам следует изменить немного лицо.
Он приказал своему помощнику остановить лошадей, взял ящичек и вышел из фургона вместе со своим гостем. В лесу, несколько в стороне от дороги, Фриц Гедерих принужден был сесть на камень, и доктор Рапонтико начал с ловкостью цирюльника укорачивать ему волосы.
— Бородку мы тоже снимем, без нее вы будете еще моложе и приятнее, — сказал доктор и проворно удалил гордость бакалавра. — А теперь позвольте, я сделаю вас немного смуглее.
Он вынул из коробочки мазь и зачернил лицо молодого человека.
— Так, теперь полюбуйтесь, — он вынул маленькое зеркальце. — Даже родная мать не узнала бы вас!
— Она уже давно умерла, — пробормотал студент.
— Умерла! Гм… это нехорошо. А отец?
— Тоже умер; все умерли, — ответил Фриц и поник головой.
Доктор оглянул молодого человека, и его небольшие глаза заискрились от радости.
— Куда же вы теперь направитесь? — спросил он испытующе.
— Разве я знаю? — ответил тот. — «От восхода и до захода. — Ведь мир велик!..»
— Гм… гм… — пробурчал доктор, — вот так история! Ну, а каково состояние вашего кошелька?
Фриц Гедерих печально улыбнулся и вытащил из кармана кожаный кошелек, сморщенный, как старая перчатка. Он бросил его в траву.
Доктор удовлетворился этим ответом и попросил бакалавра опять вернуться к фургону. Так как дорога здесь очень круто поднималась в гору, то они не сели в фургон, а пошли за повозкой. Некоторое время оба молчали; каждый был поглощен своими собственными мыслями.
Солнце скрывалось за синей горной цепью, и в лесу становилось все тише и тише.
Доктор Рапонтико откашлялся:
— Итак, ваше путешествие не имеет определенной цели, господин бакалавр?
— Нет.
— Слушайте, — продолжал доктор, — я еду теперь на ярмарку в Юденфурт и, если вы захотите сопровождать меня, кто знает, — может быть, вы найдете там свое счастье?
Бакалавр промолчал.
— Поезжайте со мной, помогите мне распространять мое искусство, и я дам вам за это кров и пропитание; другими словами, будьте моим помощником.
Фриц Гедерих остановился и молча посмотрел на говорившего: шутит он или говорит серьезно? Он, бакалавр медицины, должен стать помощником странствующего лекаря-торгаша!
— Ну, что вы скажете на мое предложение? — спросил доктор.
— Я вам очень благодарен за внимание, но из этого ничего не выйдет.
— Ого, вы слишком скоры, обдумайте еще раз это дело! Видите ли, я из тех людей, которые знают, где раки зимуют, и кто имел со мной дело, никогда еще в этом не раскаивался. Вы сделаете карьеру. Вы, — говорю без лести — красивый и стройный юноша, верная приманка для женщин и девушек! Если вы будете моим помощником, то увидите, как все носительницы чепцов и длинных юбок устремятся к вам за советами: против зубной боли, колотья в боку, сердцебиения и всяких других страданий и недугов.
Он прищурил глаз и хитро подмигнул бакалавру.
— Постарайтесь все это правильно себе представить! Я же, со своей стороны, не останусь в долгу и охотно отдам вам часть своей прибыли, возможно десятую или даже восьмую. Ну, так как же вы думаете?
— Мастер! — сказал Фриц Гедерих. — Я не могу! Я не перенесу подобного положения: стоять у вашей лавочки и заманивать людей шутками да прибаутками, как это свойственно вашему ремеслу!.. Нет, на это я не способен.
— Эге, кто же об этом говорит? Или вы думаете, что будете моим шутом? Хо-хо-хо! Это немыслимо! Тогда не будет дела вот этому парню, — он указал на погонщика лошадей, — потому что это и есть мой шут — Бальтазар Клипперлинг из Вены. Он — гений, он умеет все: ходить колесом, жрать смолу, выдыхать огонь и вытаскивать изо рта сто локтей лент; он умеет подражать голосам всех животных, заставляет танцевать карты и устраивает исчезновение денег; он может глотать ножи и вилки и чесать себя ногой за ухом. Бальтазар Клипперлинг из Вены — первый гаер в Священной Римской Империи; но его искусство — для толпы; сам я таковым не владею и от вас не могу его требовать.
— Итак, — прервал его Фриц Гедерих, — какие же услуги смогу я вам оказывать?
— Во-первых, — ответил доктор Рапонтико, — помогайте мне при изготовлении моих порошков и напитков! Так как вы знакомы с Materia medica, то для вас это будет детской забавой и, если вы случайно раскроете мою тайну, я не буду на вас за это в претензии. Во-вторых, гм… гм… да, во-вторых… послушайте, дружище, я буду, наконец, говорить с вами откровенно. Я вам уже сообщил, что я учился и окончил курс в Падуе и Болонье, но это было уже давно; многое забылось из того, что я прежде знал наизусть, например, латинские и греческие слова, без которых доктору не обойтись. У вас все это свежо в памяти, и вы, без сомнения, сведущи в этом деле.