Будучи по натуре предусмотрительным, ворон совершил небольшую прогулку по комнате в поисках чего-нибудь съедобного. Кругом стояли бутылки, стаканы, но их содержимое было, увы, ему не по вкусу. Внезапно он заметил большую колбу, стоявшую на плавильной печи; в ней была какая-то красная жидкость. Яков решил, что это красное вино, которое он весьма ценил. Он взлетел на печь и сунул свой клюв в красную тинктуру.
— Фуй! Вот так мерзость!
Яков сердито плюнул и яростно ударил крылом по колбе, которая сразу опрокинулась. Зазвенело разбитое стекло; красная тинктура с шипением разлилась по печи и закапала на пол.
Яков струсил: он смутно почувствовал, что причинил большой вред. В этот момент за дверью послышался какой-то шорох, и ворон поспешил спрятаться за груды старых бутылок.
Дверь открылась, и в лабораторию заглянул только что приехавший Томазиус.
— Фриц, — крикнул он, — что это значит? Почему вы оставили ключ снаружи?
Тут он заметил, что бакалавра не было в комнате, и вместо драгоценной колбы виднелась груда осколков, а красная жидкость успела уже почти испариться на раскаленных камнях.
Дрожащей рукой прикасался аптекарь то к своему лбу, то к осколкам. В глазах у него потемнело.
К счастью, в этот критический момент обезумевший от горя старик заметил через окно парочку, сидевшую под бузиной. Благодаря этому, он избежал удара: неожиданное открытие возбудило в нем прилив жизненной энергии. В порыве гнева он испустил яростный крик и, сжав кулаки, выбежал из лаборатории.
Едва он исчез, как Яков, роковой ворон, осторожно выбрался из засады и, пугливо озираясь, выпорхнул из комнаты, где он натворил столько бед, и скрылся, мучимый совестью, подальше от людских взоров.
Отважные путешественники по дальним странам, охотившиеся на всевозможных диких зверей, уверяют, что нет ничего ужаснее воплей разъяренного слона.
Но даже бешеный рев целого стада слонов, с несколькими носорогами в придачу, не испугал бы так парочку, сидевшую под бузиной, как крики и ругань приближавшегося к ним аптекаря.
Он бежал прямо через капустные грядки старой Ганны.
И вот, со сверкающими глазами и налившимися жилами на лбу, предстал он перед застигнутыми на месте преступления грешниками.
— Ах, вы! вы! вы!..
От волнения он не смог больше выговорить ни слова.
Эльза подошла к отцу с протянутыми вперед руками, но быстро отпрянула назад, когда он замахнулся на нее.
Фриц Гедерих встал между ним и своей возлюбленной и крикнул:
— Послушайте, господин Томазиус!..
— Молчать! — прозвучало в ответ. — Ты принес в мой дом несчастье. Колба разбита, тинктура пролилась, а теперь ты хочешь еще погубить моего ребенка? Прочь, прочь! Вон из моего дома, или я тебя изобью!
— Господин Томазиус, — сказал Фриц, сверкая глазами, — вам незачем применять ко мне насилие. Вы вправе выгнать меня из вашего дома, — я готов уйти, но пощадите мою Эльзу!
— Твою Эльзу! — вскричал совсем взбешенный старик.
— Да, отец, — тихо сказала Эльза, — я — навеки его.
Аптекарь на секунду остолбенел.
— Хорошо же, заблудшее дитя, иди с ним, я не удерживаю тебя!
Эльза страшно побледнела и опустила глаза.
— Иди, иди! — аптекарь злорадно захохотал.
— Отец, — сказала Эльза дрожащим голосом. — Ты же говоришь не всерьез, — ведь я знаю, как ты меня любишь. Прости нас, отец!
— С этим субъектом, — возразил Томазиус более спокойным тоном, — у меня не может быть ничего общего — он сегодня же уйдет от нас. А мое прощение тебе будет зависеть от тебя самой. Теперь решай: или оставайся со мной — или уходи от старого отца с этим субъектом!
— Эльза останется у вас, господин Томазиус, — вмешался Фриц. — Я уйду один. Будь счастлива, Эльза, и не забывай меня — в конце концов, ты будешь моей! Всего хорошего, господин Томазиус, благодарю вас за вашу прежнюю доброту. Мне очень больно, что я причинил вам такое горе.
Он повернулся и вышел из сада.
Томазиус кивнул своей дочери, и они поднялись по лестнице наверх. Он открыл дверь ее комнаты и сказал:
— Ты будешь сидеть здесь, пока не одумаешься!
Он запер дверь, а ключ положил в карман.
Вскоре Фриц Гедерих вышел из дому с узелком. Причитающееся ему жалованье аптекарь велел своему ученику отнести к нему в комнату. Невзирая на неудачу, Фриц чувствовал себя победителем. Он знал, что Эльза любит его. Теперь — будь, что будет!