Фриц Гедерих облокотился на стол и усмехнулся;
«Медик, заклинатель духов, шарлатан, помощник аптекаря, алхимик, комедиант, ментор сына трактирщика — что же дальше? Однако, и то хорошо, что благодаря предложению трактирщика я смогу надолго остаться в городе!»
Затем он достал кусок сукна, отброшенный в сторону при появлении трактирщика, и начал сшивать его не хуже заправского портняжного подмастерья; при этом он насвистывал веселую песенку.
Окончив работу, Фриц оделся в новое платье: оно было с широкими рукавами и глухим капюшоном. Фриц посмотрел в зеркало и остался доволен: в этом наряде, подпоясанный веревкой, он вполне мог сойти за монаха. Затем он снял рясу и спрятал ее в платяной шкаф.
Вечером того же дня в питейном заведении «Золотого Гуся» было очень весело. Там пировали старые мастера цехов. Они собрались в харчевню чествовать двух своих товарищей, толстого мясника и маленького портного, которые одновременно получили почетные звания, один — придворного мясника, другой — придворного портного.
Оба виновника торжества важно восседали в конце стола. Остальные мастера всячески льстили им, хотя в душе страстно завидовали обоим счастливчикам.
Эти последние, конечно, превозносили вовсю князя и его двор, а прочие ремесленники, сладко улыбаясь, поддакивали своим неожиданно возвысившимся коллегам. Всем им внешне приходилось примириться с тем, что сами они упустили подходящий момент для собственного возвышения: оставалось надеяться на будущее.
Один только трактирщик оказался откровеннее других; он придвинул свой стул к гостям, сплюнул и небрежно сказал:
— Вы преувеличиваете, почтенные мастера! Наш князь, в сущности, такой же человек, как я и вы.
После смелых слов трактирщика воцарилась жуткая тишина. Мастера смущенно поникли головой, а придворный портной и придворный мясник необычайно походили на индюков, завидевших скотницу, проходящую по двору в красной юбке.
Мясник окинул трактирщика презрительным взглядом и сказал:
— Кто так говорит, — тому, конечно, редко приходилось иметь дело с августейшими особами!
— Совершенно верно, — подтвердил придворный портной.
— Князья появляются на свет Божий точно таким же образом, как и мы, грешные, они так же едят, пьют, спят и умирают. Разве неправда, господа мастера?
Ремесленники ничего не ответили, и только посмотрели на придворного мясника, который был теперь в затруднительном положении.
— Что же, господин придворный мясник? — злорадствовал трактирщик. — Прав я, или неправ?
— Некоторым образом, — сказал тот, озираясь по сторонам, словно ища помощи, — некоторым образом вы правы, однако, некоторым образом вы и не правы.
— Поясните! Я сгораю от любопытства, — заметил трактирщик.
— Ибо, — продолжал мясник, — имеется очень много различий между князьями и простыми смертными… К сожалению, я не могу сейчас припомнить ни одного из них… Но это ведь и так ясно…
— Например, — вмешался придворный портной, которого осенила счастливая мысль, — например, каждый княжеский род имеет своего родового духа…
— Да-да, именно родового духа, — подтвердил мясник, — или, что то же самое, — родоначальницу. В этом преимущество князей перед другими.
— Ну и дурачина! — сказал трактирщик.
Теперь большинство присутствующих перешло на сторону придворного мясника. Почти каждый из них мог рассказать какую-нибудь страшную историю. Перед смертью князя Маврициуса по замку прохаживалась белая дама, ломавшая в отчаянии руки, а в Аммерштадте в предзнаменование смерти одного из членов княжеской семьи всегда появляется черная дама под белым покрывалом. Наш просвещенный трактирщик мог говорить, что ему угодно, — все присутствующие, стараясь перекричать его, с полным убеждением говорили о существовании черной и белой дамы, которых, как это достоверно известно, видели придворные служанки и повара.
— В таком случае, — продолжал трактирщик, — наш князь имеет сразу двух родоначальниц — черную в Аммерштадте и белую в Финкенбурге! Как только эти привидения не вцепились еще друг другу в волоса! Ведь между ними должно быть соперничество!
Цеховые мастера захохотали во все горло. Но придворный портной строго посмотрел вокруг.
— Шутки такого рода неуместны, — сказал он. — К тому же, известно, что настоящая родоначальница существует лишь до тех пор, пока живет хотя бы один из представителей ее дома; а если род угас, то нет больше и родоначальницы.