Здесь также возникает парадокс эго и Самости. Эго должно занимать позицию, характерную для человека, который живет среди других людей, и тогда обнаруживающая себя в душе такого человека уникальность станет излучаться непроизвольно. Эта позиция диаметрально противоположна установке человека, который испытывает преувеличенное чувство собственной важности и уникальности, величественно отмечая: «Я настолько щепетилен, что никто меня не, понимает». В ответ на такие высказывания я неизменно говорю, что таких людей много. Я говорю это не из-за раздражения, а так как щепетильность такого рода действительно характерна для многих людей, в особенности для интровертов, которые чувствуют себя уникальными, но таковыми не являются. Озаренная личность ощущает не свою уникальность, а человечность, и поэтому мы вправе утверждать, что озаренные личности гуманны, в высшей степени открыты для мира и по отношению к другим людям. Парадокс в том, что при этом они бесконечно уникальны и непостижимы.
Замечание: Другими словами, задача, как мне кажется, состоит в том, чтобы устранить субъект и объект, сохраняя при этом способность видеть различие между ними.
Доктор фон Франц: Да, это соответствует описанной ситуации и применительно к «чреву закрытого дома», означает, что сокровенное творческое начало изолируется естественным, а не искусственным путем. Как бы это ни показалось банальным, тем не менее, здесь мы затрагиваем проблему благоразумия аналитика. Как только аналитик соприкоснется с уникальностью партнера по анализу, он должен поступать весьма осмотрительно. До этого момента осмотрительность можно рассматривать как общее, хотя и не обязательное правило Но если затронута уникальность индивида, тогда аналитик, разумеется, не имеет права сообщать о ней третьему лицу. Осознав уникальность творческого потенциала, человек понимает, что об этом не следует сообщать посторонним лицам. Это нельзя сравнивать с тайной соприкосновения с уникальностью в любви, ибо тогда лом, естественно, запирается сам собой.
Находясь за закрытой дверью, луна получает от солнца свою душу, а солнце отбирает красоту у луны, которая становится тонкой а слабой. Это означает, что конъюнкция осуществляется в новой луне, в нижнем мире. Известно, что луна становится новой, когда приближается к солнцу. Луна освещается и становится полной, когда находится напротив солнца, лучи которого не падают на луну, когда она находится поблизости от светила. Этот любопытный факт был отмечен Юнгом в работе Mysterium Coniunctionis. Конъюнкция осуществляется в новолуние, а не в полнолуние, т. е. в самую темную ночь, когда даже луна не светит. Именно в такую темную ночь и происходит объединение солнца и луны.
В этом есть один любопытный нюанс. В средневековом богословии солнце символизировало Христа, а луна — церковь, Ecclesia, причем, конъюнкция солнца и луны истолковывалась как встреча Христа с возрожденной церковью. Но ни один из средневековых писателей не отметил тот факт, что при объединении луны и солнца, луна становилась темной или полностью исчезала. Они деликатно не отмечали эту деталь и никогда не ставили вопрос, почему это происходит.
Конъюнкция осуществляется в нижнем мире, во мраке, когда исчезает сияние света. Когда исчерпаны все возможности на сознательном уровне, начинает зарождаться нечто новое. Когда человек доходит до последней черты наступает возможность коньюкции и совмещения противоположностей
Солнце отдает луне свой свет, но в этот момент луна начинает блекнуть и истончаться. Поэтому можно утверждать. что, приближаясь к луне, солнце причиняет ей вред. Далее солнце говорит: «Если, о Луна, действительно не причинишь мне вреда во время коньюкции», тогда произойдет то-то и то-то. Очевидно, что конъюнкция весьма опасна, ибо солнце причиняет определенный вред луне, и наоборот. Возникновение такой ситуации, вероятно, можно предотвратить, но по мере приближения светил друг к другу возрастает опасность, что, вместо того чтобы объединиться, они уничтожат друг друга. Эта угроза обусловлена наличием тени как у солнца, так и у луны.