— Случайно ли то, что многие жертвы — проститутки? — спрашиваю я.
Дюбуа пожимает плечами.
— Проститутки живут в бедных районах. Бедняки умирают.
— Создается впечатление, что от этой болезни умирают очень быстро, — говорит Жюль, — если мадемуазель Браун видела жертву живой и здоровой за несколько мгновений до смерти. Это совпадает с результатами ваших обследований других жертв гриппа?
Если я видела эту женщину живой и здоровой?
— Как быстро умирают от гриппа? — перебиваю я, пытаясь владеть собой.
Дюбуа ответил не сразу.
— Это зависит от многих факторов: от возраста, состояния здоровья человека, оттого, как он заразился. Мы считаем, что источник болезни — сточные каналы: люди заражаются главным образом при попадании испарений в легкие. Инфекция также может передаваться при физическом контакте, через пищу и воду.
— Может ли наступить смерть через несколько минут? — спрашивает Жюль.
Дюбуа вздыхает.
— Я не знаю. У «черной лихорадки» такие же симптомы, как при инфлюэнце. Если женщина получила большую дозу инфекции непосредственно в кровь, то, вероятно, умерла бы скоро, но в течение нескольких минут…
Эти «если» мне уже надоели.
— Доктор Дюбуа, я понимаю, вам трудно поверить мне, но я знаю, что она была здорова. Я видела ее.
— Мадемуазель, я не беру под сомнение ваши слова. Она могла выглядеть и казаться здоровой, но, очевидно, это было не так. Мы знаем, что есть ядовитые газы, которые убивают человека моментально. Если данная инфекция может так быстро убить человека, это служит подтверждением того, что ее вызывают ядовитые испарения.
К нам подходит служащий больницы с небольшим деревянным ящиком в руках.
— Доктор Дюбуа, вам еще посылка из Китая.
— Спасибо, отнесите в мой кабинет.
Служащий уходит, и я спрашиваю:
— Была ли у нее царапина на плече или в области шеи?
Доктор Дюбуа хмурится и поджимает губы.
— Царапины я не помню, меня интересовали лишь существенные следы насилия. Но если и была, то, вероятно, она могла поцарапаться при падении в состоянии предсмертной комы.
— Инфекция могла проникнуть через царапину или порез и молниеносно распространиться в организме?
— Не могу ответить, потому что мы не знаем точно, что вызывает заболевание.
— А у других жертв «черной лихорадки» были царапины, порезы или необычные следы? — спрашивает Жюль.
— Нет. — В голосе доктора слышится тревога. — Повторяю: я специально на это не обращал внимания. Почему вас так интересуют царапины и порезы?
Я произношу фразу серьезным тоном, так как она по своей сути парадоксальна:
— Мы хотим знать, можно ли умышленно заразить этой болезнью.
Доктор Дюбуа поднимает брови.
— Она пришла к нам из степей России, и распространяется дальше. Такое под силу только Всевышнему.
32
Когда мы возвращаемся в приемное отделение, Жюль берет меня за руку и шепчет:
— Подождите меня на улице. Он идет поговорить с клерком.
Он выходит из больницы в глубокой задумчивости. Мы идем по улице, я говорю себе, что не надо отвлекать его от мыслей, но любопытство разбирает меня.
— Что вы спросили у клерка?
— Откуда доктор родом.
— Зачем?
— У Дюбуа небольшой акцент. Поскольку французский для вас не родной язык, вы не заметили его, но я сразу почувствовал. Клерк говорит, что доктор из Байонны. Это недалеко от испанской границы, отсюда и акцент. Почти каждый пятый француз не может давать показания в суде без переводчика, потому что недостаточно хорошо владеет французским языком. Образованные иностранцы часто говорят на нем лучше, чем наши провинциалы. Как по-вашему, доктор имеет сходство с тем убийцей?
— Ну, у него нет бороды, конечно. У врача из сумасшедшего дома волосы были гораздо темнее, но, думаю, такие же густые, и длиннее. Они примерно одинакового роста, такого же телосложения. И возраст почти одинаковый. Трудно судить о возрасте человека, который носит бороду да еще скрывает лицо под шляпой и длинными волосами.
Я пытаюсь представить Дюбуа доктором Блюмом с длинными волосами и бородой, в темных очках, но у меня ничего не получается. Я не могу сказать этого Жюлю, но волосы у меня не шевелились на голове, когда я в первый раз встретила его на кладбище, или потом в больнице, и даже сейчас. Дюбуа никак не ассоциируется со злом, которое я почувствовала в докторе Блюме. Но должна признать, что с моей стороны было бы непрофессионально исключить кого-нибудь, руководствуясь только внутренним чувством.