– Заговорённые пироги что ли? – хохотнула Ирка.
– Не знаю, но очень вкусные. Однако дело не только в них. Умеет Наташка уговаривать. Посмотрит глазами полными слёз – и всё, клиент в кармане.
Заходили мы в Иркину квартиру на цыпочках, потому что этажом ниже жил мужчина, которого все звали Петюнчик. Это тот самый сосед, которому Ремизова должна признаться в любви, а потом станцевать «Макарену».
Петюнчик нас ненавидел всей душой и, если слышал хоть какой-то шорох, всякий раз включал на полную мощность словесную сирену.
К несчастью, подруженция нечаянно уронила контейнер с сахаром, когда полезла в верхний шкаф за макарошками, чтобы приготовить на скорую руку лапшу по-флотски. И тут же, как из погреба, раздался недовольный бас Петюнчика:
– Это ещё чё такое?
Ирка, не найдя макароны, отправилась в ближайший магазин и там задержалась. Сосед, решив, что его возгласа недостаточно, решил лично засвидетельствовать своё почтение и затарабанил в нашу дверь. Что это был он, я почти не сомневалась. Тем не менее нежно и воркующее пропела:
– Кто?
– Сосед. Открывай.
Услышав волшебное слово «сосед», я почувствовала лёгкое жжение в кончиках пальцев и небольшие прострелы в пояснице. Не к добру.
– Не понял: здесь люди живут или слонихи из зоопарка? – задался он непростым для себя вопросом, когда я дружелюбно распахнула дверь Иринкиной квартиры.
Ах, ты ж…Кто к нам с мечом придет, того проще застрелить.
– Скажу как психолог. Полагаю, твоя агрессия вызвана проблемами с социализацией: мамка в детстве часто ремнём стегала? В школе мальчишки каждый день колотили за то, что ты ябедничал и врал? Угадала? Но ты не отчаивайся, этим уже можно не заниматься, ведь подрос, наконец, да? Вот каким гарным хлопцем стал, – говорила я с ним нежно, как с маленьким ребёнком, будто убаюкивала, выделяя в нашей (не побоюсь этого слова) интимной беседе фрикативный [γ]. – Главное, не останавливайся в развитии: твори и твори добрые дела. Вот увидишь: люди это оценят!
– Почему это ты меня на «ты» называешь? – возмутился Петюнчик, немного подумав. Наверное, остальное, сказанное мной, его не задело.
– А как надо?
– Вы.
– Скажу тебе как филолог, – вздохнула я, – между личными местоимениями второго лица «ты и вы» существенная разница отсутствует. Если вопросов больше нет, ликбез окончен. Следующий раз за просвещение и консультацию буду брать деньги. – Судя по выражению лица, информация поступила соседу в голову, но до мозгов так и не дошла. – Свободен, – сказала я с интонацией руководителя гарема, то бишь султана Али-Бабы и закрыла перед носом Петюнчика дверь.
Глава 2.5. Пари на любовь, или надо что-то делать
Навернув по тарелке макарошек, мы с Иркой отправились спать. Но сон не шёл. Я, чтобы быстрее уснуть, начала считать баранов, затем козлов: «Один козёл, два козла, три козла, четыре козла…» А потом почему-то вспомнила своего мужа. Как же быстро он и ему подобные умеют инволюционировать из настоящих мужчин в настоящих козлов. А может, они, козлы, и не бывают настоящими мужчинами, а только кажутся ими? Облик человеческий на время принимают. Не зря же дьявола и чёрта часто рисуют с рогами козла, с бородой козла, с копытами козла.
Вспомнилось наше с Вадиком «романтическое» знакомство на свадьбе одногруппницы, где я играла роль свидетельницы, а он – свидетеля. И так мне славно удалось гульнуть на торжестве, что ему пришлось тащить на себе этого тушканчика и приговаривать: «Господи, кто же тот «счастливчик», который на тебе женится?». Вот он этим «счастливчиком» и оказался. Да, но тогда я выглядела неплохо: была стройной, симпатичной, с длинными, вьющимися, рыжими волосами и большими, ещё не заплывшими серыми глазами. Одним словом, парням очень нравилась. Но всё равно жениху в красивости проигрывала.
Вступив в брак в начале пятого курса, мы жили в квартире, доставшейся мужу по наследству от бабушки. Жили, как мне казалось, неплохо почти три года. Я успевала решать все бытовые вопросы, несмотря на занятость: после третьего курса филфака поступила ещё на психологический факультет педуниверситета. За пятилетку – два диплома, наверное, неплохой результат? А для меня, как трудовой подвиг Алексея Стаханова. Что он добывал? Уголь? А я зубами грызла гранит науки: оба синеньких документа без троек. Спала иногда по три-четыре часа в сутки, но своего добилась. А потом решила чего-то добиться и в профессиональной сфере, например, стать высококлассным журналистом. Взяли меня в еженедельник не по знакомству, как подумал Али-Баба, а после конкурсных испытаний: из троих претендентов одну. Пока я усердно сбивала сметану (как та лягушка, попавшая в кувшин с молоком), чтобы почувствовать под ногами твердую почву в деятельности корреспондента, Вадик от меня начал отдаляться.