— Центральный Комитет обязывает вас, товарищ Менжинский, немедленно найти достойный ответ на бандитскую вылазку белых бандитов. Можете идти.
Войдя в свою приемную, Вячеслав Менжинский приказал секретарю вызвать начальника иностранного отдела.
— На месте только Шувалов, — доложил секретарь.
Через пять минут Мирон Борисович Шувалов, исполнявший обязанности заместителя начальника иностранного отдела, стоял в небольшом кабинете председателя ОГПУ.
— Кого из крупных белых мы можем взять сейчас, немедленно? — без предисловий спросил Менжинский.
— Таких возможностей у нас нет, Вячеслав Рудольфович, — хладнокровно ответил Шувалов.
В гражданскую он был начальником особого отдела нескольких армий и привык с любым начальством разговаривать на равных.
— Ликвидацию надо готовить несколько месяцев, — объяснил Шувалов.
Менжинский задумался.
— А на нашей территории кто-нибудь из белых есть?
— Серьезной фигуры ни одной.
Менжинский придвинул к себе папку со спецдонесениями секретно-политического отдела:
— Через десять минут явитесь с предложениями.
Судьба князя была решена. Других кандидатур Шувалов не нашел.
В тот день князь сошел с харьковского поезда в Москве. Он уже немного освоился в Советской России, чувствовал себя уверенно, купил на вокзале «Известия» и «Вечер ку» и вместе со своим любезным и неутомимым спутником отправился в столовую.
Еда была плохая, и князь в основном сосредоточился на газете.
Не без изумления читал он в «Известиях» объявления о том, что Антон Фролов, уроженец Самарской губернии, поменял имя на Константин, Мартемьян Круглов — на Владимира. Василиса Федоровна Захарова стала Серафимой. Иван Сергеевич Кривошляпов пожелал отныне быть Сергеевым. Николай Петрович Засеркин — Смолкиным. Фекла Александровна Стрункина пожелала быть Фаиной, а Александр Константинович Петручук — Петручуком-Богдановским.
В первую очередь князя интересовали литературные новости. «Вечерняя Москва» печатала разгромную статью о положении в Союзе писателей:
«Изнутри и снаружи медленно, но упорно подтачивались стены, которыми окружил себя Всероссийский союз писателей от нашей современности, от социалистического строительства, от борьбы рабочего класса.
Уже самый факт того, что на двенадцатом году революции существовала организация, значительная часть которой, во главе со своим руководством, упорно отмежевывалась от современности, маскируясь нейтральностью, политической бездарностью писателей вообще и тому подобными «теориями», свидетельствует о том, что в этой организации господствовал затхлый, реакционный дух.
Восемь месяцев назад мы предупреждали Пильняка, что путь, избранный им, ведет от революции, что Пильняк идет проселками, чуждыми и гибельными для советского писателя.
Намеченная собранием чистка Союза будет вторым шагом по этому пути. Из рядов Союза должно быть выметено все антисоветское, все реакционное. Союз должен освободиться от мертвого груза, от случайных людей, усердно захлопывающих все окна, через которые ураган эпохи врывается в жизнь Союза.
Союз писателей должен стать Союзом Советских писателей».
Князь несколько дней добирался до Москвы, на каждой станции покупал местную газету и уже привык к разносному тону советской журналистики.
Бориса Пильняка князь знал, собирал его книги и советовал их читать своим студентам в Сорбонне.
На что еще обратил внимание князь, читая свежий номер советской газеты?
«Вечерняя Москва» опубликовала письмо читателя, возмущенного тем, что Страстная площадь до сих нор называется именем религиозного праздника: «Следовало бы переименовать ее в Пушкинскую площадь».
В 1-м Художественном кинотеатре Совкино, в кино на Малой Дмитровке и в «Уране» на Сретенке во вторник 19 февраля была обещана премьера грандиозной картины «Мятеж» — историческая драма по повести Дмитрия Фурманова.
Книгу Фурманова о Чапаеве князь прочитал, но она ему не понравилась.
Через полчаса, когда он выходил из столовой, его арестовали.
Через месяц в газетах появился отчет о судебном процессе над князем, белоэмигрантским наймитом польской разведки. Князь был приговорен к смертной казни.
В последний день судебного заседания проект приговора Сталину докладывали Менжинский и прокурор. Утвердив приговор, Сталин задержал председателя ОГПУ:
— В вашем деле, как и в медицине, нужно лечить не симптомы, а причины болезни. Хватит возиться с бандитами, которые просачиваются через границу. Нужно уничтожать террористические центры белой эмиграции. Кто является ключевой фигурой эмиграции, кто посылает к нам убийц и диверсантов?