– Подчищай хвосты, – говорил тогда Эдвард. – Ограничь и минимизируй последствия.
Все зависит от того, что на руках у детективов, что они обнаружат в доме. От этой мысли ему стало дурно. До этого никогда не должно было дойти. У них ничего на него нет. Как они получили ордер?
Придерживайся плана. Подчищай хвосты. Ограничь и минимизируй последствия.
Вот почему Эдвард отправился к дому. Вот почему Беннет – нет. Эдвард перетянул внимание на себя, поднимая шум из-за ордера на обыск.
Беннет остался, закончил ужин, выпил, поболтал со знакомыми, потом ушел. Поехал к Броуди в конюшню, где находился его собственный выводок пони, и сменил одежду для ужина на джинсы, футболку и старые ботинки «Бландстоун». У него есть работа.
Он свернул с трассы на Веллингтон к Форест-Хилл. Его мутило.
Воспоминания о событиях с субботы на воскресенье были разрозненными – ранним вечером картинка динамичная, яркая, искрящаяся; часы после клуба мрачные, темные.
Он мог вспомнить секс – его запах, вкус. Помнил жар, ярость.
Помнил свои руки на ее шее, непокорность в ее глазах.
Помнил чувство ужаса в животе, когда увидел ее плавающее в бассейне тело.
Должно быть, он ее убил. Она была мертва. Он не помнил.
Он свернул с Форест-хилл на стоянку и заметил машину.
Придерживайся плана. Подчищай хвосты. Ограничь и минимизируй последствия.
Глава 53
Я наблюдала за происходящим сквозь заросли, отделявшие собственность Беннета от соседского двора. Дом позади меня был темным и пустым. Люди входили и выходили из коттеджа Беннета, вносили и выносили какие-то вещи.
Моего отца дальше входной двери не пускали. Судя по языку его тела, он злился. Я могла легко представить, как ему удалось впрячься в это дело. Уокеры, Уитакеры, губернатор, мой отец. Все они имеют отношение к привилегиям.
Наблюдая за тем, как полицейские ходили туда-сюда, я представляла дружков Беннета и Ирину, субботней ночью идущих по тротуару и исчезающих внутри дома. И все мрачные варианты того, что разыгралось в этом здании, кружились в моей голове как клубы токсичного газа.
Не первый раз за свою жизнь я жалела, что меня усыновила не пара обычных бухгалтеров из среднего класса, я бы четыре года отучилась в государственном колледже, получила работу, нашла мужа, завела парочку детишек. Такие люди не знают то, что знаю я о темной стороне жизни. Я им завидовала.
Поскольку мне нужно было сосредоточиться на чем-то реальном, я направилась к задней части владений Беннета и вгляделась сквозь ветви, чтобы мельком увидеть двор. Внутренний свет дома лился из французских окон на патио и водную гладь бассейна. Вокруг были расставлены шезлонги.
Я подумала о фотографии Ирины и Лизбет, сидевших рядышком на одном из деревянных лежаков и выглядевших счастливыми и легкомысленными. Сидевших здесь, у этого бассейна, на этих шезлонгах.
Вспомнила задний план снимка и полоски на подушках.
Той ночью Лизбет пыталась отговорить Ирину идти сюда. Они спорили. «Я умоляла ее не ходить», – твердила Лизбет.
«… он сказал мне, что Ирина умерла… что она была мертва, когда он нашел ее в своем бассейне…» – говорил Барбаро.
Я задумалась, почему он изменил показания. В самом деле, почему? Я слишком цинична, чтобы поверить, будто у Барбаро внезапно проснулась совесть. Однако если все это лишь для того, чтобы отвести от себя стрелки, если он решил повесить убийство на Беннета и выгородить себя, зачем рассказывать деталь, которую не можешь контролировать?
«Я видел Лизбет, когда пришел на стоянку…»
Зачем это говорить? Если только дело не в упоении властью. Возможно, он знал, что может контролировать Лизбет, потому что видел: она слишком напугана, чтобы ослушаться его.
Значит для него это игра, а сам он монстр.
Я не могла в нем разглядеть чудовище, но я и в Беннете Уокере его не видела.
Я бы сказала, что уже ничему не удивляюсь в этой жизни, но сейчас больше ни в чем не уверена. Возможно, это пришло со временем и плохим опытом – способность знать, что несмотря на все, что я видела, всегда могут произойти намного худшие вещи.
И они произойдут.
Глава 54
Беннет Уокер наполовину опустил окно, посмотрел на паренька в соседней машине и заявил:
– Я не собираюсь делать это здесь. Меня с тобой видеть не должны.
Он приподнял небольшой вещевой мешок с пассажирского сиденья.
– В этой сумке двадцать пять тысяч долларов, как мы договаривались. Если хочешь их, иди и возьми.
Паренек уставился на него, разинув рот. Лицо перемазано соусом от пиццы. По какой-то причине эта картинка с Уокером так и останется: туповатый мальчишка с соусом от пиццы на лице.
Беннет медленно объехал постройки позади торгового центра и, поглядывая в зеркало заднего вида, повел машину к Южному берегу. Парнишка последовал за ним. Ну, конечно, он поехал. Жадный маленький засранец.
Уокер взял вправо от Южного берега, проехал мимо «Игроков» и дважды повернул налево к служебному входу старого поло-стадиона. Заброшенный уже нескольких лет стадион кое-где просел и после урагана стоял в руинах, ожидая, когда время сровняет его с землей.
Беннет проехал в дальний конец стадиона, припарковал машину и вышел. «Жуткое место», – подумал он. Не так, как в старые времена, когда конюшни были полны, а место наэлектризовано энергией, сопутствующей международному поло высшего класса. Горели устаревшие уличные фонари, но от них было мало толку – ни освещения, ни безопасности. Ощущение города-призрака они развеять не могли.
Парнишка подъехал, припарковал машину позади Беннета и вылез.
Ни один из них не заметил третьей машины, остановившейся на обочине с выключенными фарами.
– Эй, приятель, – заговорил пацан слишком фамильярным тоном, словно обращался к сверстнику или даже другу. – Понимаю, ты не хочешь решать вопрос на виду у людей. Поверь, я не хочу усложнять для тебя это дело. Я оказываю услугу. Хочу, чтобы мои клиенты чувствовали себя комфортно.
Беннет вылупился на него.
– Ты о чем, мать твою, говоришь, тощий маленький засранец? Ты шантажист.
Парнишка вскинул руки и состроил страдальческую мину:
– Нет, нет, нет. Какое мерзкое слово. Это не совсем так. Ты выплачиваешь мне небольшое вознаграждение за кое-какую информацию, касающейся тебя. Это бизнес.
Такой человек как ты, если хочет вести определенный образ жизни, должен защищать свое имя… Думай обо мне как о личном помощнике.
– Я никак не хочу о тебе думать, – решительно заявил Беннет. – Давай с этим кончать.
Он поставил сумку на багажник принадлежащего парню автомобиля и расстегнул молнию.
– Двадцать пять тысяч. Я не собираюсь здесь торчать, пока ты будешь их пересчитывать.
– Клево, мистер Уокер, – обрадовался пацан. – Я не хочу вас подставлять.
Беннет обернулся и снова на него уставился. Невероятно. Что тут скажешь?
– Теперь я уверен, вы понимаете, что это покрывает только ночь субботы? – спросил парнишка.
– Что?
– Информацию, касающейся только той ночи, – пояснил тот. – Есть еще один момент, который мы не обсудили.
– Какой еще момент?
Лицо пацана вновь приняло страдальческое выражение.
– Ненавижу такое выкладывать. Действительно терпеть не могу. Однако в свете недавних событий…
Беннет шагнул к парню, возвышаясь над ним.
– О чем ты, черт возьми, говоришь?
Опять руки пацана поднялись вверх.
– Прошлый апрель. Конец сезона. Во время Суперкубка или как вы там его в поло называете.
– Открытый чемпионат штатов? И что?
– Ночь в «Игроках»… девушка… в вашей машине… – подсказывал парнишка. – Она была не очень счастлива…
Внутри у Беннета все похолодело. Фанатка, юная поклонница поло… она подошла к нему… она этого хотела… они вышли на улицу…