Очень спокойно Кулак вернул равновесие, прицелился и выстрелил.
Я с ужасом наблюдала, как правая нога Беннета подогнулась, и тот, вскрикнув, упал.
Вдалеке звучали сирены патрульных машин, но жуткое предчувствие подсказывало мне, что сюда они не приедут. Мы оказались за запертыми воротами на автосвалке Алексея Кулака, во власти безумца.
Глава 60
– Итак, кто этот парень? – поинтересовался Лэндри, освещая багажник автомобиля фонарем.
– Джеффри Си Черри, – ответил полицейский, зачитывая информацию с водительского удостоверения жертвы. – Вест Палм-Бич; 06-20-88. У него наклейка сотрудника автомобильной стоянки «Игроков».
– Боже, – пробормотал Вайс, тыкая в разбросанный вокруг тела мусор. – Если бы не ломик в его голове, подумал бы, что он умер от поедания этого дерьма.
– Там пара десятидолларовых пакетов с коксом, – добавил полицейский. – Должно быть, сделка прошла неудачно.
Лэндри глянул на «порше» Беннета Уокера.
– Похоже на то. Но что здесь делал Беннет Уокер и где он сейчас?
– И почему дилер не угнал машину? – вклинился Вайс. – Ключи на месте.
Лэндри вынул из кармана шариковую ручку и приоткрыл небольшой вещевой мешок, лежавший на груди жертвы. Пара стопок однодолларовых купюр, увенчанных двадцаткой – и нечто похожее на остатки наркотика.
– Хреново, – нахмурился Лэндри. – Все будто подстроено. Парнишка работал в «Игроках»…
– Швейцаром, – вставил Вайс, заглядывая в открытую дверцу со стороны водителя. – У него тут табличка с именем.
Лэндри отошел от машины и позвонил Елене и сразу попал на голосовую почту. Ему это не понравилось. Она бы ждала новостей о результатах обыска.
Елена отправила его поговорить с парковщиками. Он догадывался, что это тот самый малый, сбежавший до его приезда. Стало быть, Елена знала парня. И Уокер был здесь.
– У меня плохое предчувствие насчет всего этого, – поделился Лэндри.
Вайс посветил фонариком на ломик, воткнутый в череп Джеффри Си Черри.
– Представь, каково ему.
Глава 61
Кулак оставил истекающего кровью Беннета лежать на земле и за поврежденную руку потащил меня в здание, впиваясь пальцем в рану всякий раз, как только я начинала замедлять шаг.
Он завел меня в большое открытое гаражное помещение с гидроподъемниками и водостоками в бетонном полу. С потолочных металлических балок свисали лампы. С одной стороны гаража в ряд стояли побитые металлические шкафчики красного цвета с сетчатыми дверцами. Кулак поволок меня туда, распахнул один из шкафчиков, втолкнул внутрь спиной к стене, захлопнул дверцу и запер на замок.
Я угодила в клетку. В буквальном смысле став невольным зрителем того ужаса, который Кулак мог передо мной разыграть.
Клетка оказалась не намного выше меня, не намного шире и глубже. Я могла выставить руки перед собой, но у меня не было рычага или силы, чтобы толкнуть дверь.
Казалось, прошло много времени, прежде чем Кулак вернулся. Я уже начала думать, что, он повел Беннета в другое место, чтобы пытать и убить. А я простою в этой клетке долгие часы, задаваясь вопросом, что же случится со мной, когда он наконец вернется. Потом я их услышала – Кулак орал на Беннета, чтобы тот шевелился, шорох шагов, кто-то упал, крики Кулака.
Неуклюже раскинув ноги и руки, Беннет вошел в дверной проем и приземлился на пол недалеко от одного из водосборников. Кулак перешагнул через него, в руке пистолет. Алексей выглядел очень спокойным, даже расслабленным, словно отключил эмоции.
– Снимай одежду, – приказал он.
Беннет посмотрел на него снизу вверх.
– Что?
– Снимайте одежду, мистер Уокер.
– Зачем?
Кулак яростно ударил его ногой по ребрам, поступок странно расходился с его манерой поведения.
– Снимайте одежду, мистер Уокер. Вам предстоит узнать, что значит быть уязвимым.
Когда Беннет по-прежнему не пошевелился, Кулак нанес ему еще два удара: один в спину, другой по больной ноге. Морщась, Беннет попытался сесть. Его лицо блестело от пота, когда он срывал с себя футболку и джинсы. Ему с трудом удавалось двигать раненой ногой и сгибать колено.
Казалось, на то, чтобы справиться с задачей у него ушла целая вечность. Все это время Алексей просто стоял рядом и ждал с пистолетом в руке. Он курил, бесстрастно наблюдая, как его жертва старается изо всех сил.
После того как полностью разделся Беннет свернулся на бетоне в клубок и просто лежал, тяжело дыша. Он находился спиной ко мне, и я могла видеть входное отверстие на задней стороне его бедра – маленькая, с виду безобидная дырочка, дающая неверное представление о том, какой ущерб пуля наверняка нанесла внутри конечности.
Кулак бросил окурок на пол и растоптал туфлей с крыловидным мыском. Извлек пару наручников, один защелкнул вокруг левого запястья Беннета, а другой вокруг металлического прута сливной решетки.
Подошел к верстаку, отложил пистолет и выбрал на настенном стеллаже инструмент. Он делал выбор тщательно, подобно музыканту или скульптору.
Это был болторез.
Беннет наблюдал за русским. Я видела неподдельный ужас на его лице. Как животное, пытающееся спастись от хищника, Уокер отпрянул от Кулака так далеко, как мог – на жалкое короткое расстояние – пока не звякнули наручники, и он не натянул их, насколько позволял неподдающийся металлический стержень.
– Почему ты убил мою Ирину? – Кулак задал ему вопрос с леденящим спокойствием.
– Я не убивал, – отозвался Беннет. – Не убивал ее.
Кулак подошел на шаг ближе и наступил на запястье Беннета, заставляя того зайтись криком.
– Почему ты убил мою Ирину?
– Я-я не убивал, – отчаянно твердил Беннет. – Я едва ее знал.
Словно обрезал сорняки на лужайке, Кулак наклонился с болторезом к Уокеру и «откусил» ему фалангу левого указательного пальца.
Горячий пот прошиб меня с головы до ног. Раздались жуткие вопли. Я на секунду зажмурилась, но тут же открыла глаза, чтобы как-то уменьшить головокружение. Беннет рыдал. Из культи текла кровь.
Носком туфли Кулак спихнул обрубок в водосток. Отошел в сторону, закурил еще одну сигарету, выкурил ее наполовину. Затем вернулся к Беннету, присел на корточки и прижал раскаленный кончик сигареты к его изуродованному пальцу, прижигая рану.
Уокер закричал. Звук прошел сквозь меня как лезвие бритвы.
– Почему ты убил мою Ирину? – мягко повторил Кулак.
– Я не знаю, – прохныкал Беннет.
– Ты не знаешь?
– Не могу вспомнить.
– Ты погубил эту восхитительную девушку, – притворно изумился Кулак, – и она значила для тебя так мало, что ты даже не помнишь за что?
– Я не знаю.
Кулак посмотрел на окурок, затем невзначай наклонился, прижал раскаленный кончик к тонкой коже запястья Уокера и не отпускал.
Тело Беннета неистово и судорожно дергалось. Испускаемые им крики были настолько животными, что в них не угадывалось ничего человеческого.
Я пыталась отвернуться, но все еще видела его боковым зрением. Если закрою глаза, нахлынут головокружение и тошнота, и станет дурно. А мне важно не показывать слабость. Я это знала.
Запах паленой плоти наполнил воздух, и я старалась подавить рвотные позывы.
Кулак ждал, чтобы вопли стихли, а жертва, мирно затихнув, валялась в своем собственном дерьме.
Но паника была для меня непозволительной роскошью. Русский мог учуять ее запах. Он ей кормился. Смаковал как хорошее вино.
– Я ее любил, – признался Кулак. – Я сделал бы для нее все, что угодно. Сделаю для нее все, что угодно. Почему она захотела тебя, мистер Уокер? Ты слаб. Не такой мужчина должен быть рядом с такой женщиной, как Ирина. Она водила бы тебя за нос как лопуха с одной извилиной. Ты поэтому ее убил?
Беннет затряс головой:
– Нет.
– Тогда почему? – не отступал Кулак, будто расспрашивал милого маленького ребенка. – Почему ты ее убил?
– Я-я, должно быть, разозлился.