— Пойми вот что… — указательный палец его, неожиданно и больно толкнул Алину в центр лба. Она отшатнулась. — Дороги-то всего две тебе. Либо сюда. Либо…
И он замолчал.
— Ну что-либо? Что-либо? Адскими сковородками напугать меня вздумал? — Алина не привыкла давать спуску кому бы то ни было.
Старик покачал головой, на миг сбросив маску блаженного безумия.
— С грехом всегда так… Уж больно сладок он.
У Алины будто землю из-под ног выбили. Но она не упала в кипящее масло. Начиная от лодыжек, холод зимней реки заструился ввысь… Сковал бедра. Коснулся позвоночника, словно язык, пробующий человеческое тело, человеческое тепло на вкус.
— Переплететесь вы… Переплететесь, сливаясь, свиваясь, изгибаясь… как на змеиной свадьбе по весне, — юродивый вернулся, прогнав мудреца. С нездоровым блеском в глазах. С белесой пеной, скапливающейся в уголках шамкающих губ.
— С грехом переплететесь! — выкрикнул он ей уже вдогонку во весь голос.
«Сумасшедший старик! И все эти… прихожанки его… Тупые курицы! Устроили хоровод вокруг дряблого петуха!»
Визг тормозов вернул к действительности, вырвав из раскаленной яростью сферы.
— Вы что ж, гражданочка, такие ноги не бережете? — полноватый водитель крупногабаритного джипа приоткрыл дверцу, с любопытством профессионального ловеласа оценивая фигуру Алины. — Подвезти куда, пока плохого не случилось.
Алина кокетливо стрельнула глазками. Весь угар от неприятного разговора будто выветрился, унесся прочь через распахнутое окно. Мир вновь обрел знакомые, обыденные и понятные черты, где женщины нравятся мужчинам, где знаки внимания приносят удовольствие и тихое удовлетворение собой.
— Спасибо, сама доберусь!
Квартира, все еще требующая уборки, была в четырех троллейбусных остановках. Уже на подходе, ее перехватил Альберт, подбросив оставшиеся двести метров. Переднее сиденье уже облюбовал Артем, так что пришлось довольствоваться задним.
— Мы с Артемом на авторынок ездили. Купили зимнюю резину Михалычу. Завезли уже. Теперь бы посмотреть…
Женщина замерзла и почти не слушала мужа. Лишь заметила, как взгляд Артема скользнул к разрезу пальто, открывшему обтянутую капроном икру. Стало немного теплее.
— Я оставлю машину на площадке у подъезда. Михалыч ждет…
Алина рассеянно кивнула. Пакет под ногами звякнул стеклянным содержимым, намекая, что гаражная вечеринка мужа может затянуться надолго. Тепло по ногам продолжало подниматься, вытесняя и реальный и мистический холод, стирая само воспоминание о мерзком змеином языке, коснувшемся спины.
Целоваться они начали сразу же, как только захлопнулась дверь.
Губы, руки… языки, пальцы… снова губы… пряжка ремня… мужское нетерпение, растущее и растущее под деликатными умелыми ладонями. Пальцы Артема потирают уже увлажненную ткань… Ныряют внутрь… Смелее!
Он повалил ее прямо на скомканную кучу одежды. Она позволила ему стать завоевателем… Колготы с тряпочкой белья… ненадолго задержавшись на лодыжках, полетели в угол.
— А-а-а-а-а-ахххххх! — застонал Артем восторженно, входя в нее.
— Наконец-то! — подумала Алина, сжимая пальцами ягодицы любовника, безоговорочно принимая, втягивая его до самого конца в себя. Она словно пересекла разом черту… Как когда-то, в детстве, выйдя из речки под похотливые взгляды ребят, подкарауливших залезших купаться голышом девчонок. Не прикрывая ни начавшие бугриться груди… Ни низ живота, только лишь обметавшийся тогда легким пушком и притягивавший взоры опешивших мальчишек похлеще магнита!
Мышцы ягодиц непрерывно сокращались под хваткой пальцев, Артем не прекращал постанывать, ритмично напирая и откатываясь, будоража границу, практически недоступную проникновению мужа. Она плавно подтянула колени к груди, открываясь, призывая жезл плоти погрузиться глубже…
— Красивый… Сильный… Мой… — шептала она, отдаваясь натиску, наделяя член парня немного бессвязными, но неизменно чувственными эпитетами.
Навершие его копья уже преодолело отметку, изведанную Алиной ранее с другими мужчинами…
И теперь оба они наслаждались… прежде неизведанными ощущениями.
— Ааа!
— Крепкий…
— Аххха!
— Мужественный!
— ААаах!
— Горячий и длинный… как шампур…
— Ох! Ох! Ох! — зачастил вдруг Артем, вбивая свое орудие все быстрее и быстрее.
Его член, гладкий, протяженный, упругий был как награда. Как упершийся в свод небес громоотвод, притянувший к себе разом все недовольство, все копившиеся внутри напряжения, все несуразицы этой недели и сегодняшнего утра… Три минуты, отведенные Золушке для посещения волшебного острова, стремительно истекали. Но это было слишком рано! Слишком несправедливо! И абсолютно нечестно!
Стальное кольцо, образованное женскими пальцами жестко сдавило, оттягивая яички любовника от тела… Такой прием срабатывал с Аликом, отсрачивая момент семяизвержения… Пришло время испытать его и на юном жеребце! Артем завис на миг, как каменный истукан, пораженный вспышкой боли… Но, уже через пару секунд, продолжил долбить, врубаясь в податливую женскую плоть с удвоенной энергией. Симфония перемежающихся вздохов, шлепков от столкновений вспотевших тел, бессвязных бормотаний и визгов, многократно отразившихся от стен, собралась в центре головы Алины… И, наконец, выстрелила оглушительным долгожданным первобытным выкриком сметающего все на своем пути, оргазма!
Глава 14. Родео
14. Родео
Алина отдыхала, положив голову на грудь парня. Одной рукой одернула, поправляя, так и не снятую юбку. Другой потянулась вверх и в сторону…
Хорошо! Но неудобно…
— Пойдем в ту комнату!
Она потянула его за руку.
— Так, давай, быстренько заменим простынь!
— О-па!
Отодвинутая от стены кровать преподнесла сюрприз. Даже два. Первый осыпался сухим дождем отслуживших свое презервативов. Второй открыл задравшийся край матраса. К хромированной трубке металлической спинки оказалась привязана шелковая лента.
— Ох ты ж, неплохо тут квартиранты развлекались! — Алина подобрала наиболее безобидный вариант, исключив из орбиты эротических гипотез наиболее близких и просто знакомых.
Зять поднял двумя пальцами за ободок «изделие номер два»:
— С шипчиками по контуру. Эстеты! А ленты…
Она не дала договорить… Перестеленная простынь приняла их, запястье Артема тут же оказалось охвачено гладкой тканью…
— А это уже не от съемщиков!
Глаза парня округлились, когда и вторая рука оказалась в плену.
— У тебя чувствительные соски?
Губы Алины легкими точными касаниями коснулись его сосков.
— Чуткие… — она оценила быстро твердеющую плоть. Не мешкая, перекинула ногу, так и не сняв юбку, лишь сдвинув подол вверх. Наливающаяся мужской силой головка прошлась по разъятой уже расселине.