— О, клубничный… — протянула Ленка с ноткой разочарования. И тут же осеклась, бросив исподтишка настороженный взгляд на мать.
Но Алина предпочла сделать вид, что не заметила оплошности. Она сунула золотой кругляшок в карманчик халата, уже отвернувшись к окну. Соседние многоэтажки светились разноцветной мозаикой окон на фоне темных, загадочно погруженных во мглу участков фасадов.
По кухне поплыл аромат кофе.
— Мне ромашковый чай! — спохватилась Алина. И вовремя. Мельхиоровая ложечка с коричневыми гранулами уже застыла над краем ее чашки.
Лена пожала плечами, вернув содержимое ложки в банку с зеленой этикеткой.
— Так нет же… его.
— Кого?
— Чая твоего. Травяного.
— Да тут же упаковку оставляла, на холодиль…
Ладонь Алины нащупала ворох бумажек. И она как-то сразу забыла о чае.
— Это что?
— Где? А… это… Не знаю. Счета, наверное, — беспечно отмахнулась дочь.
Алину почти взорвало благостное, парящее над вульгарными заботами повседневности, безмятежно-ангельское выражение лица дочери. Захотелось с размаху шаркнуть этим ворохом белых, заполненных мелким типографским шрифтом листков, по уху. Чтоб челка взвилась вверх. Но она, конечно, сдержалась.
— И давно они здесь?
— Да как… И вчера из почтового ящика вынимала. И позавчера. И раньше. Я всегда их туда складываю.
— Всегда?
— Да. Папа забирает, по пути на работу оплачивает. Или по пути с работы.
Алик… Аличек… Альберт. Альбертик. Она и не замечала, что муж ограждает ее от необходимости помнить о бытовых мелочах, вроде своевременных выплат по кредиту, оплат коммунальных услуг, налогов на авто, и прочего-прочего-прочего. А еще память услужливо подсказала реплику супруга: «Ну куда мы… от кредитов…» Цифры, все еще хаотично пляшущие перед глазами, заставили со всей суровой неизбежностью признать правоту мужа. Даже по приблизительным прикидкам, суммированный итоговый платеж вгонял в дрожь. Он с лихвой перекрывал объем ее месячной зарплаты. Нормальной, стабильной, допандемийной зарплаты! А ведь все поговаривали, что тариф на удаленку режут процентов на двадцать, а то и двадцать пять. Какой отдых, какие курорты! Тут в пору за голову хвататься, как текущие долги погасить, не залезая в еще большую кабалу!
— Что-то произошло? — донесся, словно издалека, голос дочери. — О, твой чай нашелся. Он на полке был, за сахарницей!
«Блаженны несведущие», — выплыла откуда-то цитата. Да нет, не так же там! «Блаженны кроткие духом». Или — «нищие духом»? А с чего, тогда, они, нищие, спрашивается, блаженны? Вот мы, получается, судя по общему балансу…
— Дзинь!
— Дзинь!
Два мобильных аппарата ожили почти одновременно.
— Мам, папа и Артем возвращаются!
— Когда?
— Послезавтра утром!
«Уффф», — выдохнула про себя облегченно Алина. Ну вот и слава богу!
— Наконец-то! Я уже так соскучилась! — и эти слова тоже являлись искренними.
— И я! — неожиданно поддержала Лена.
Бровь Алины поползла вверх, но она быстро перехватила контроль, возвращая на место спонтанную беглянку.
Тонкая дужка фарфоровой чашки успокаивающе согрела пальцы. Запах ромашки, густой, полевой, настоявшийся исподволь принялся вытеснять из жилища все остальное.
Злость улетучилась, растворилась.
Спалось на удивление спокойно и даже сладко. Застиранные украдкой перчатки расположились на сушилке в укромном уголке за ширмой рядом с бельем. Но она даже не вспоминала сейчас ни о них, ни о мимолетном эпизоде, уже почти напрочь вытесненном из памяти другими, несущимися с напором и скоростью курьерского поезда, событиями. Куда более важными событиями.
Весь следующий день прошел в хлопотах приготовления. Обязательная уборка в гостиной и на кухне, поездка за продуктами, заготовка на завтра и посещение парикмахерской и ногтевого сервиса.
Сообщения от Даниила приходили весь день, но Алина разобралась, и как выбрать беззвучный режим, и даже, как отключить геолокацию. Случайно-преднамеренное столкновение с пылким юношей совсем не входило в ее планы. Во всяком случае в ближайшие, точно.
Под вечер позволили себе кофе с коньяком, посмотрели фильм, и Алина, смыв дневную косметику, зашла в комнату молодых. Лена, уже укрытая одеялом, при свете маленькой лампы в изголовье, уткнулась в телефон. Мать отметила автоматически, что постельное белье поменяно с расцветки морского пейзажа на крупные подсолнухи. Присела на краешек постели:
— Не беспокою?
Лена оторвалась от экрана, слегка затуманенными глазами воззрилась перед собой.
— А? Нет.
Алине показалось, или в динамике и правда раздалось сдавленное «о-па» и послышался приглушенный смешок.
— Хотела попросить тебя о помощи.
— Какой именно?
Аппарат экраном вниз лег на одеяло, безымянный палец с ободком обручального колечка принялся обводить его контуры.
— Ты не можешь заблокировать мне… службу знакомств?
— Тиндер?
— Да.
— Покажи смартфон. Таааак… Вот в правом верхнем углу шестеренка. Нажимаешь, открывается меню.
— Открыла.
— Выбираешь «профиль».
— Так.
— В самом внизу — «удалить анкету»!
От девушки не укрылось то, что Алина не спешит выполнить инструкцию.
— Треньк!
Дочь приподняла аппарат с груди и тут же отпустила. Но, в зеркале позади, Алине, похоже, удалось рассмотреть фото на экране. Фото оливкового кружевного бюстгальтера с одной, спущенной наполовину с объемной женской груди, чашечкой. И тут же на периферии зрения глаз уловил в той же амальгаме движение. Едва заметное волнообразное колыхание одеяла… там, в паху… От прямого взгляда со стороны края кровати вспухание и опадание материи скрывало приподнятое колено девушки. Алину совершенно не смущал факт того, чем занималась дочь в собственной спальне. Однако то, что она и не подумала прервать эротическую игру, сбивало с толку.
«Может, надеялась, что я свалю по-быстрому?» — промелькнуло у Алины, и она сделала попытку подняться.
— Подожди, мам…
Взгляд с поволокой сфокусировался на ней.
— Я уже… Я… все поняла…
Ее вдруг поразило, что она стушевалась, будто это ее застали за чем-то… если не постыдным, то во всяком случае, не принятом в приличном обществе…
— Ты же… не хочешь…
Взгляд Алины будто прилип к плоскости злосчастного зеркала… К изображению плавной волны, без сомнения, порождаемой Ленкиным запястьем.
— Что… не хочу…?
Кончик венчального пальца обежал по краю пуговочку камеры мобильника. Завораживающе размеренный маятник продолжал свой неизменный возвратно-поступательный ход там, в тусклом стекле.