— Только в инет не лазь, я через вай-фай кино смотрю на ноуте!
— Ессссессно! — подражая манере дочери, выдохнула Алина.
Шлепки мягко удалились, скрипнула дверь.
На вызов отозвался Артем.
— Ленок?
— Это я, — сухо пояснила Алина, — Алик рядом? Передай ему, пожалуйста, трубку.
Разговор получился недолгим. Алику приходилось перекрикивать шум мотора грузовика, водитель которого согласился подкинуть их по трассе почти до места. Муж кратко описал катастрофу, сообщив, что есть и погибшие. Но ее мало волновала судьба других, посторонних людей. Главное, живы мужчины ее семьи! Оба! Главное, что они вернутся уже утром. Самое позднее — к обеду! Главное, что река жизни, сделав пару совершенно непредсказуемых крутых поворотов, вновь вернется в свое русло. И потечет привычно, размеренно, вспениваясь предсказуемо бурными порогами, обретая уверенную глубину и безмятежность в долинах.
Завершив звонок, Алина на миг задумалась. Указательный палец замер в нерешительности над фиолетовым значком мессенджера. Нажать или нет? Подсмотреть тайком, в замочную скважину за скрытой от посторонних глаз жизнью дочери, или оставить как есть, не вороша муравейник.
— Клик.
Свежие сообщения. Тааак. От подружек по институту. Ага, затесался даже и один мальчик. Кучерявый еврейчик. Глаза пробегали торопливо текст, пальцы тут же смахивали в сторону окно за окном. Рекламная рассылка. Снова. Гипермаркеты. Приглашения на обучающие курсы. Прослушайте новые треки. Ап! Вот кажется и оно. Последний мессендж «чмоки. помню. люблю. хочу!» Ленка жжет в стиле римских императоров. Veni, vidi, vici… Пришел, увидел, победил. Лаконично. Емко. Недвусмысленно. А кто у нас адресат? Корреспондент, обозначенный как F.A. Федорова Анна? Почему-то пало на ум сочетание фамилии и имени. Смуглянка?
Косясь на дверь, Алина пролистала архив сообщений. Вот и то самое фото, что она мельком заметила позавчера. А, нет… Не совсем оно. Пока просто в центре кадра оливковый эластичный кружевной бюстгальтер. Грудь властно продавливает податливую ткань возбужденными сосками.
— Ты божественна!
Хм… А Лена не мелочится… Не скупится на комплименты, однако.
— Продолжай.
— Я обожаю твою грудь!
— Да? Одну? — подмигивающий смайлик.
— Обе!
— Уже лучше, — улыбающийся смайлик.
— Ты потрясающая!
Ответный смайлик с нимбом.
— Покажи мне больше!
— А ты будешь продолжать говорить?
— Да!
— Тогда не останавливайся.
— Ты возбуждаешь меня.
— Я люблю это делать.
— Что?
— Заводить юных созданий.
— Всех?
— Особенно тех, кто готов… Ты ведь так пялилась на меня… Думала, дыру на майке прожжешь.
— Ты меня околдовала… с первого взгляда. Бедра… Глаза… Грудь… Улыбка…
— Еще…
— Грациозные движения… Плавные и сильные одновременно.
— Еще…
— Все твои изгибы… словно природой созданы, чтобы захотеть касаться и ласкать… Ласкать… и касаться.
— Ах! Молодец… Я даже немного взмокла.
— Как тогда… в раздевалке?
— В тот первый раз, когда ты подкараулила меня, задержавшись допоздна?
— Подкараулила?
— Конечно… Я уже почти переоделась, когда…
— Когда из-за шкафчика показалась я?)
— Да.
— Ты вздрогнула. Испугалась?
— Просто от неожиданности. Но я быстро взяла себя в руки.
— Ты попросила меня застегнуть крючки на лифчике))
— Не попросила. А предложила помочь. Потому что прочла в твоих глазах, как ты этого хочешь.
— Разве?
— Да. А хочешь маленький секрет?
— Секрет?
— Мне пришлось вновь расстегнуть застежки… Изображая, что я не могу с ними справиться.
— Ничего себе!
— Да. Твои дрожащие от волнения пальчики… Я словно до сих пор их чувствую.
— А я слышу твой голос… Когда ты повернулась лицом. Помнишь?
— Конечно… Ты так пялилась на раскол грудей… Что я не могла не спросить… что там особенного.
— И…
— И ты пролепетала нечто невнятное… про какие-то молочные холмы, разделенные…
— Покажи… Ну, пожалуйста, — смайлик со сложенными ладошками.
— С одним условием.
— Да?
— Твое запястье сейчас же накроет холмик. И средний палец…
— Да…
— Раздвинет лепестки… Ты влажная?
— Очень.
— Поиграй с собой… для меня.
Дальше шло очень короткое голосовое сообщение с подписью: «А я буду тебя целовать». Алина приглушила звук, воровато надавив на клавишу. Звуки из динамика действительно напоминали поцелуи.
— Я горю…
— Только не спеши… Хочу, чтобы ты ласкала себя медленно.
— Ох… Мама!
— Что мама?
— Тут! Вошла!
Алина вспомнила, что Лена продолжала что-то набирать на экране.
— Да??? Не останавливайся! Считай, что я тоже вошла…
— Ты извращенка…
— Кто-то помнится не имел ничего против этого, когда занимался любовью в душевой кабинке, соседствовавшей с…
— Прекрати!
Далее шло то звуковое сообщение, которое Алине уже пришлось слышать.
— Опа! — Сдавленный смешок, и на этом, видимо, Лена успела убавить звук. Потому что дальше был тихий шепот: — Котеночку понравилось приходить раз за разом на моих пальцах… Зная, что его мяуканье… наверняка… слышит взрослая киска… за тонкой перегородкой.
— Но…
— Без «но»! Продолжай! Я тебе приказываю!
А вот и она… Знаменитая фотография.
Алине послышалось шарканье шлепок, и она тут же закрыла окно сообщений.
— Созвонились?
— А? Да, созвонились. Позвоню с утра на работу, скажу, чтоб на меня не рассчитывали до конца недели.
— Не забудь аппарат на зарядку поставить! — бросила дочь, забирая телефон.
И уже в дверях, обернувшись, поинтересовалась:
— Ма, а ты случайно сережку желтенькую не видела?
— Какую сережку?
— Да забей, — махнула рукой дочь. — Подружка на минутку забегала. Говорит, что где-то обронила. Просила посмотреть.
— Нет, не видела, — упрямо поджала губы Алина.