Не сегодня, так завтра Шутилова обнаружат. А за ним найдут и его телефон, и меня...
За окном начался новый день. На часах половина одиннадцатого. Наверняка Бэн уже пригнал на работу одного из своих парней, и тот сделал утренний обход здания. Неужели он обойдёт вниманием хозяйственный блок? Неужели не обратит внимание на завалы у стены, которых раньше не было. Моя идея - загородить дверь всяким хламом - просто чушь!
Да наверняка про нашу вечеринку уже говорят в новостях!
Ошпаренная этой мыслью я подскакиваю на постели и тянусь за пультом от телевизора.
Прыгаю по каналам. Музыкальная программа, балет, полнометражка, реклама, новости спорта... Про убийство в заброшенной средней школе - ничего.
Наверно, у меня паранойя. В задний блок и в лучшие времена никто не наведывался. С чего ради кто-то полезет туда сейчас?
Ещё раз гляжу на часы. Пять минут двенадцатого.
Не помню, во сколько вчера я вернулась домой. Не помню, как улеглась. Смутно помню, как садилась в такси. А как вышла из него - уже не помню.
Едва успокоившись, я снова начинаю терзаться сомнениями.
А что если по дороге я болтала с таксистом и всё ему рассказала? Что если меня уже ищут?
Нет, обычно я не делюсь секретами со случайными людьми. Но даже если бы и так, думаю, водитель отвёз бы меня ближайший полицейский участок, а не домой.
А если я всё рассказала ребятам? Если они уже знают, и мы поклялись друг другу молчать о случившемся?
Нет, они бы тоже не стали меня прикрывать.
Чёрт, ничего не помню. Не надо было столько пить. И вообще не стоило оставаться на вечеринке.
А теперь мне остаётся только ждать и надеяться, чтобы случившееся сохранилось в тайне. И сама я клянусь молчать о ней до конца своей жизни.
Я вытаскиваю себя из постели и плетусь в ванную. Между тем отмечаю про себя, что моя комната стало какой-то другой. Не могу сказать, что именно изменилось. Но что-то в ней определённо не так.
В ванной тоже всё по-другому. Вроде все бутыльки на местах, но будто стоят они как-то иначе. По росту, по цветам. Как в магазине. Не иначе поработала рука Дины. Но вчера мы вышли из дома вместе. Она сразу же уехала на вокзал, ночевала у матери. Выходит, такой идеальный порядок навела я сама. Представляю, как вернувшись с вечеринки, я хватаюсь за тряпку и горько улыбаюсь этой мысли. Вот что "самбука" с людьми делает...
Но улыбка сползает с моего лица, когда я поворачиваюсь к зеркалу.
На нём выведено красным маркером:
"ТЫ - ЛГУНЬЯ"
Глава 19
Первые несколько секунд я грешу на себя. Мол, это я, вернувшись домой с вечеринки в полном беспамятстве, схватилась одной рукой за тряпку, а другой - за маркеры. Меня гложило чувство вины, я злилась на себя, и мне нужно было как-то выплеснуть эмоции.
Это очень похоже на правду. Но есть один нюанс.
Маркерами у нас пишет только Дина. Она очень их бережёт, и я понятия не имею, где они лежат. И я бы не стала рыться в чужих вещах, чтобы найти фломастер. Я бы скорее воспользовалась тем, что есть под рукой. Например, карандашом для глаз.
Напрашивается вывод, что надпись на зеркале оставила не я, а сама Дина. Но когда она успела это сделать, непонятно... Вчера мы вышли из дома одновременно. Её машина уехала даже чуть раньше.
А что, если в пути она передумала и вернулась домой?
Такое возможно...
С утра мы с ней здорово поругались. Она была в дурном настроении и вполне могла позвонить матери и отменить встречу.
Но что заставило её, мою такую правильную и аккуратную подругу, пачкать зеркало? Ведь из нас двоих именно она бьётся за чистоту и порядок. Что помешало ей просто высказаться мне в лицо?
Ладно... Допустим, вчера говорить со мной было бесполезно. Но почему бы ей не сделать это сейчас? Почему она всё утро сидит за закрытой дверью?
За ответом я иду в комнату Дины.
Но прежде хватаю первую попавшуюся под руку тряпку и небрежно стираю с зеркала обидные слова.
К Дине врываюсь без стука. Ожидаю застать её у окна или за столом, с книгой или конспектом. Вдыхаю поглубже, чтобы с порога выпалить всё, что я думаю про её художества. Но картина, развернувшая перед глазами, обескураживает.