— Знаешь, говорят, некоторые наркотики по своему действию бывают чем-то схожи с сывороткой правды, — с хитрым оскалом произнёс он, не сводя глаз с Али.
— Чего?
— Ничего. Так что там, в этом твоём будущем?
— Ты вдруг решил мне поверить?
— А это обязательное условие? Да брось, я люблю охуительные истории. Допустим, что ты и правда свалилась на мою голову из другого времени. Зачем?
Она помолчала немного, потупив взгляд, а затем вздохнула и начала говорить.
— Через тридцать лет миру придёт конец. Я была тогда маленькой, и не уверена, что именно произошло. Знаю только, что кто-то запустил ракеты. Достаточно всего одной страны, чтобы дальше всё посыпалось как карточный домик. Кто-то обязательно ответит, а там не успеешь и глазом моргнуть, как ядерные взрывы накрывают всю Землю. К тому моменту мой отец уже давно работал над загрузчиком. Когда всё случилось, машина ещё не была готова, но нас успели спрятать под землёй, чтобы команда могла продолжить работу.
Али продолжала говорить, и, несмотря на её равнодушное лицо, Сид отчётливо слышал отчаяние в её голосе. Он тысячи раз слышал его до этого в голосах своих жертв, но её казалось каким-то другим, будто оно имело совершенно иную природу. Оно отзвучало эхом и вошло в резонанс с тишиной внутри, которую дарило само присутствие этой девушки. Она рассказывала о конце света, и этот запах смерти, всё время окружавший её, будоражил его сознание. Ему было до ужаса интересно узнать, на что ещё она способна, какие у неё триггеры, где находится её предел, и что можно было бы придумать для того, чтобы это выяснить.
Вдруг она замолчала. Внезапно, словно резко забыла, о чём только что шла речь. Оглядела пол под собой помутневшим взглядом и часто заморгала. По её телу неожиданно прошлась странная волна тепла, окутавшая её, как кокон. Али не понимала, что это, откуда это взялось, но чувство было приятным. Прочистив горло, она коротко хохотнула, будто бы подавилась этим спонтанным смехом, и заговорила вновь.
— Представляешь… Это ведь всё из-за неё. Из-за этой чёртовой машины. Алисы…
— Тебя назвали в честь машины времени? — с издёвкой переспросил Сид.
— Да нет же, — раздражённо отмахнулась Али. — Он назвал её в честь меня.
Тепло, разливающееся у неё под кожей, постепенно превратилось в нечто, похожее на искры, покалывающие всё тело. Она перестала чувствовать собственное лицо, зато этот мрачный грязный подвал внезапно засиял. Али не заметила, в какой момент начала ощупывать саму себя. Руки, ноги, щёки — всё казалось таким мягким, что было невозможно остановиться.
— Ты что, накачал меня? — спросила она, безуспешно силясь сфокусировать взгляд на Сиде, и его улыбка в её глазах приобрела какие-то нечеловеческие черты.
— Так ведь гораздо веселее.
Она тихо захихикала, не имея ни малейшего представления о том, что именно могло её здесь рассмешить, а потом вновь подняла глаза на мужчину. Её вдруг одолело непреодолимое желание коснуться его торчащих волос, ощутить их у себя между пальцев. Она не хотела верить в реальность этого желания, но никак не могла прогнать его.
— Так ты припёрлась сюда, чтобы попытаться избежать войны? — он хмыкнул, не скрывая пренебрежения. Али застыла, а потом тряхнула головой. Слова доходили до неё с задержкой.
— Нет. Не уверена, что это вообще возможно. Это что-то вроде фиксированной точки во времени. Как ни старайся, ничего не исправишь.
— Фиксированная точка?
— Да. Как бы объяснить? Вот, например, в историческом контексте все любят обсуждать убийство Кеннеди. Допустим, мы переместились во времени, чтобы исправить это. Даже если бы его убийцу поймали и остановили, то произошло бы что-то ещё: у кого-то из охраны случайно дёрнулась бы рука, или отказали тормоза у машины… Так или иначе он бы всё равно умер. Есть вещи, которые нельзя изменить. Они предопределены. — Она задумалась на секунду и медленно облизнула пересохшие губы, потом с сомнением глянула на бутылку воды, перевела взгляд на Сида и обратно, и, пожав плечами, сделала ещё несколько мелких глотков, наплевав на то, что тот туда подмешал. — Даже если я и ошибаюсь, то не думаю, что человечество в принципе стоит спасения. Мир в любом случае стремится к самоуничтожению. Так какой смысл пытаться что-то исправить? Энтропия в изолированной системе вселенной не может уменьшаться. Она только растёт. Каждое твоё незначительное действие, каждый вдох увеличивает её. Энергия стремится к хаосу, а тепловая смерть неизбежна.
Пока она говорила все эти слова, казавшиеся ему несвязной ахинеей, Сид глядел на неё так, будто бы видел впервые. Он даже не сразу понял, что она замолчала. Пауза затянулась, а затем он вдруг рассмеялся в голос. Али не понимала, что послужило тому причиной, но смех был заразительным, и она не сдержалась. Это было уже на грани истерики. Живот свело, но она не знала, как остановиться. Нормально вдохнуть получилось только когда Али свалилась на бок. Пол в этот момент как будто бы перестал быть твёрдым. Она замерла ненадолго, прикрыв глаза, а затем также резко распахнула их и подняла голову, глядя на Сида так, словно только что вспомнила что-то важное.