— Что, принцесса, патроны кончились? — ехидно продолжил голос.
Крепко сжав челюсти и тихо матерясь сквозь зубы, Али бросилась искать запасной магазин в рюкзаке, но что-то прикатилось ей под ноги до того, как она успела до него добраться. Быстро глянув на землю, Али в ужасе округлила глаза и мгновенно бросилась бежать из своего укрытия. Она едва успела прыгнуть и упасть на землю, прикрыв голову руками, когда за камнями взорвалась граната. Комья земли посыпались ей на спину, а в ушах стоял страшный звон. Али открыла глаза и подняла голову, но никак не могла сориентироваться в пространстве. Мир вертелся почти так же сильно, как сразу после загрузки. А потом из водоворота плавающей перед глазами зелени в поле зрения показался мужчина.
— Ну привет, красавица, — с широкой улыбкой произнёс он, прежде чем вырубить её ударом по голове.
[i] (куфия, «арафатка») мужской головной платок, популярный в арабских странах. Служит для защиты головы и лица от солнца, песка и холода.
Глава 3
По стерильно белой стене стекало содержимое черепной коробки. Безжизненное тело её отца было внизу — лежало на полу в неестественной позе. В ушах ещё звенел отзвучавший выстрел, а это огромное багровое пятно — смазанный по кафелю след — навсегда отпечатался на сетчатке глаз. Оцепенение сковало холодной когтистой лапой страшного чудовища. Крик застрял в горле. А потом полились слёзы, вместе с которыми пришла и ярость.
Она не думала о том, что делает, не была в состоянии оценить обстановку. Просто оголтело кинулась на человека, держащего в руках оружие. Но что могла обычная девчонка сделать тренированному солдату? Только вцепиться в его одежду, кричать, срывать голос и не глядя махать руками, надеясь хоть как-то ему навредить, заставить его почувствовать хотя бы один процент этой ужасной боли, которой так внезапно стало слишком мало места внутри неё самой.
Удар приклада заставил её остановиться. Всё исчезло — шум, свет, даже боль ненадолго пропала, и зарождающийся внутри хаос на время стих. Осталась одна темнота.
Темнота то исчезала, то накатывала вновь. Короткими волнами. Али чувствовала движение, чувствовала, как кто-то её держит, но каждый раз, как удавалось ухватиться за стремительно ускользающую реальность, она видела только узкую полоску света сквозь полуоткрытые веки. Холодного искусственного света мелькающих одна за другой люминесцентных ламп на потолке длинного коридора. А потом глаза вновь закрывались, и тьма возвращалась. Так повторялось несколько раз, пока всё не остановилось. Движения больше не было. Прозвучал лишь страшный грохот огромной гермодвери, которая закрылась прямо у неё за спиной, оставляя Али на холодной земле наедине с её хаосом посреди бескрайней мёртвой пустоши.
***
Она несколько раз приходила в себя, но вряд ли это можно было назвать сознанием. Чувствовала, что её несут, но всё было как во сне, а бесконечная чернота раз за разом утягивала обратно в свои объятия, лишь на короткие мгновения позволяя увидеть солнечный свет, раскачивающуюся туда-сюда синеву и зелень, много зелени, кружащей и уплывающей, застилающей собой всё и вновь исчезающей с такого красивого чистого неба.
Когда Али очнулась окончательно, кругом было темно. Последние события с трудом возвращались в памяти, и тупая боль в затылке никак не помогала сфокусироваться. Она моргнула несколько раз, прежде чем смогла начать различать очертания предметов вокруг, но всё равно чувствовала себя, будто пьяной. Только ещё хуже. Она смогла понять лишь то, что находится в каком-то подвале или погребе, потому что здесь было ощутимо холоднее, чем в джунглях, а слабый луч света пробивался внутрь только через маленькое вытянутое окно под потолком, за которым только что промелькнули чьи-то ноги.
Вернулась тошнота. Не такая мерзкая, как в прошлый раз, но достаточно неприятная. Казалось, что мир вокруг до сих пор медленно раскачивался. В чувства её вернуло жжение в запястьях, а затем что-то резко дёрнуло вверх. В плечах жалобно хрустнули суставы, а связки заныли. Али поняла, что висит в воздухе. Верёвка всё сильнее впивалась в кожу под тяжестью тела, а пальцы ног едва касались пола.
Ботинок на ней не было. Обувь была велика, но Али всегда хорошо затягивала шнурки и обвязывала их вокруг лодыжек, так что потерять берцы по дороге не могла, а значит, кто-то их снял. Это было плохо, потому что в одном из ботинков она прятала перочинный ножик, который бы сейчас вполне мог пригодиться.
Едва она подумала об этом, как ощутила прикосновение. Чьи-то руки уверенно двигались вверх по её ногам, со знанием дела ощупывая каждую складку на штанах, каждый карман. Али слышала, как все её вещи летели на пол, но тело ещё оставалось слишком чужим, чтобы сопротивляться. Тошнота накатила новой волной. Из груди невольно вырвался обессиленный стон.