- Оденься... - Ангел прокричал с потусторонней укоризной конюха.
Добавил бы, и графиня Алиса понимала, что не досказал "бесстыдница", и Ангел понял, что графиня разгадала его непроизнесенное слово, но не высказался - то ли из вежливости, то ли из безразличия, когда - что воля, что - неволя - всё одно; пожалел девушку - культурную, нежную и хрупкую, несмотря на титановые мускулы.
- Одежда, матушки мои!
Я же голая и не обратила на порочность внимания, словно у меня ум взяли напрокат в школьную библиотеку! - графиня Алиса всплеснула руками-крыльями, захлопотала, чирикала, прикрывала срамные места ладошками, конфузилась (Ангел - из скромности и такта скрылся), но графиня робела, искала одежду, словно отпускала романтизм в далёкое плаванье на ладье Харона.
- Без одежды я потеряю моральный облик девушки из Института Благородных Девиц, запятнаю свою честь, поэтому - свечкой между ягодиц геморройного казнокрада - исчезну с лица культурной Земли.
На что я ослепительная похожа без одежды? На саксаул в пустыне ненастий?
На индейского вождя Белое Перо?
Графиня представила себя мышкой в мышеловке, завопила от ужаса, в зверином озлоблении подпрыгивала, вырывалась из придуманной золотой мышеловки, наступила на череп коня, опомнилась, ущипнула себя за правую ягодицу и засмеялась непринужденно и весело - так смеются официантки в дорогих ресторанах.
У левого уха зудел огромный комар; летал-летал да и ударил - несильная, но - обидная оплеуха, словно наказали не по заслугам, отрубили голову невинной.
Графиня Алиса вздрогнула, морально оплёванная, почувствовала себя крестьянкой у позорного столба; ладошкой попыталась прихлопнуть разумного комара.
Но комар - шустрый, проворный, как абиссинский гимнаст - перелетел на левую грудь графини, и не комар, и не утыканное ржавыми гвоздями старое полено, через которое оборотни перекидываются.
Невысокий человечек в зеленых обтягивающих неприличных панталончиках, в белых чулках, в розовых крохотных туфельках с серебряными пряжками; рубашечка белоснежная, жабо, шляпа сомбреро с пером птицы Счастья, а в руке лже комара - пенисная шпага; кума чёрта не переломит волшебную шпагу.
За спиной эльфа - лёгкие крылышки стрекозы.
- Получила оплеуху, озорница? - эльф топнул по груди графини ножкой - заколыхалось упруго, но грудь, оттого, что не дряблая, быстро восстановила положение равновесия - так перевернутый корабль "Титаник" через час возвращается в нормальное состояние. - Смерть - женщинам!
Не вали ответственность на подружек по Институту Благородных Девиц, отвечай на своём месте и не воспитывай меня, я не маленький, пять раз женат!
Умри, графиня, подобная конференции по книге Знаний.
- Быть не может, чтобы эльф увлёкся! - графиня Алиса в негодовании махнула правой грудью, грудь оглушила, сшибла храброго героя народного эпоса мингрелов, отшвырнула на стену и - всхлип, вой плакальщиц, что не обезумели, недоумение женщин с погребальным пеплом на головах - от удара эльф расплющился, будто под катком ЧТЗ. - Неужели, и эльфа убила, как статую Свободы разрушила? - графиня Алиса покраснела от невыносимого протеста в душе, протеста против насилия, отвернулась и тут же забыла о чёрте, об эльфе, о тяготах и невзгодах пограничной службы корнетов Московского высшего вертухайского училища.
На золотом столике (ножка из платины) стоял огромный сундук, а в нём - одежда женская - видимо-невидимо, даже царевна Несмеяна не нашла бы изъяна в посылке с Небес.
Графиня Алиса счастливо взвизгнула, запустила руки в благословенный - рог изобилия - сундук, рылась, вскрикивала, полная восторга, смеялась, не верила в своё женское обувное и платяное счастье.
Прошёл час, на тонких ножках тараканов пробежали ещё три часа, убежали двуполые сутки, а графиня Алиса перебирала, примеряла, вертелась перед зеркалом, ждала Конец Света, чтобы не стыдно предстать в шикарных нарядах перед восставшими мертвецами.
- Я безумная счастлива, и нет того сумасброда, что сейчас испортит мне настроение - искристое, мартовское, с переломом в душе - травмпункт напряжётся, если я с надломленным восторгом раскрою перед доктором-подростком свою полноту с неясными бликами зловещего Лунного света на каблуках.
Графиня Алиса, наконец, оделась - простенько, одежда не бросает тени на девичью честь, не ущемляет права институток и благородных балерин, с выпуклыми очами тружениц театра.
Золотой обруч Царицы Мира придерживает угольные волосы (на голове).