А в академии было веселее. Пройдя в жилое крыло, я услышала какой-то странный вой. От неожиданности даже подпрыгнула на месте. Девушки весело захихикали, но моего удивления не разделили, и пожелав спокойной ночи, разошлись по своим комнатам. Я пошла на звук и удивилась ещё сильнее, когда поняла, что истошные звуки исходят из комнаты моего друга. Повернула ручку, открыла дверь и охренела.
Моему взгляду предстала неприглядная картина. Привалившись спиной к стене, на полу сидел Крис в расстёгнутой рубашке, с большой полупустой кружкой медовухи. Рядом с ним сидел Аркадий Семёнович и пел пошлую песенку про подавальщицу Люсю. Ему громко подпевал серый кот, развалившийся на кровати напарника кверху пузом. И не знаю, что удивило меня больше всего. То, что напарник старательно записывал зачем-то слова этой неприличной песенки в свою тетрадь. Или то, что кот поёт!
– О, Нирочка пришла! Хорошая моя! – прозвучал голос блондина, а те двое наконец заткнулись, уставившись на меня.
Пьяный в драбада парнишка попытался встать на ноги, разливая при этом часть содержимого своей кружки. Медные капли брызнули на тетрадь, а Крис со странным воплем будто только, что чуть не испортил дело всей своей жизни, поднял её с пола, стряхивая жидкость.
– А я тут к народной культуре приобщаюсь. – Он невинно улыбнулся, зачем-то протягивая мне тетрадку с записями, а кот на кровати громко икнул.
Усатый с тяжёлым вздохом перевернулся на упитанное пузо, и подтянув под себя мохнатые лапки, занял сидячее положение.
– Для вас я просто Василий, моя прекрасная леди, – льстиво представился он.
– Да Васька он, – с гоготом сообщил домовой.
– Попрошу повежливее. Я, вообще-то, самый настоящий фамильяр!
– Ух ты! И чей же? – спросила я.
– Так знамо дело! Нашей любимой Дарины, конечно, – поведал старичок.
– Ну кому любимая, а кому стерва обыкновенная! – кот тяжко всхлипнул. – Ну подумаешь пьяный я! Ну так, что теперь домой не пускать, что ли!? Вот представляешь, прям так и сказала, что ещё раз нажрёшься, то на порог не пущу! И не пустила же злыдня бессердечная! А я что? А я в свою лежаночку хочу, мягонькою. Ну подумаешь, сорвался, ну так кто ж из нас без греха?
Мои глаза всё выше лезли на лоб, пока я слушала эту душещипательную историю и наблюдала, как блондинчик сочувственно кивает незаслуженно обиженному коту.
– Та-ак… С вами всё понятно… Я спать. – Развернулась, чтобы уйти из этого дурдома.
– Нира, а я с тобой хочу! – догнал меня Нилон.
– С ума сошёл? Ложись здесь вместе с котом. – я кивнула на несчастного, которому уже домовой протягивал ещё одно блюдце с валерьянкой в качестве утешения.
– Эх, а я уже вместе как-то привык, – грустно пожал плечами парнишка.
Я лишь хихикнула и ушла к себе.
А утром проснулась раньше остальных девочек. Ведь привычка вставать рано за месяцы учёбы в ЭВМА никуда не делась. Быстренько умывшись в общем душе, первым делом пошла к напарнику. Кота и домовитой нечисти здесь уже не было, но вонь стояла жуткая. Я быстрым шагом, зажимая нос руками, прошла к окну и раскрыла его, заодно распахивая шторы. Крис от яркого утреннего света промычал что-то нечленораздельное и заныкался с головой под одеяло. Из-под которого через пару секунд вылезла его рука и указала на письменный стол.
– Там, – прозвучал хриплый мужской голос.
– Что там?
– Лекарство.
– А-а.
Я достала из ящика стола склянку с синей жидкостью, которая однажды спасла меня от сильнейшего похмелья после приворотного зелья. Размешала её в стакане с водой и поднесла бедолаге. Блондин с красноречиво-опухшим лицом выбрался из своего укрытия, открыв лишь один глаз. Вторым он, видимо, ещё спал. И выпил спасительное средство.
– Ну и как вчера прошло? – спросил он, рухнув обратно на подушку, вручную пытаясь разлепить свои веки.
– У меня-то? Замечательно. И у тебя, как погляжу, тоже все супер было.
– Язва, – по-доброму обозвал меня дружище.
В итоге он кое-как выбрался из постели, и умывшись, наконец-то ожил. Время до начала занятий мы решили провести с пользой. Вышли на улицу, чтобы возобновить наши с ним тренировки по обучению меня Сардары.