Глава 1. "Владелец жемчужин"
- Только не говори, что сегодня ты опять не танцуешь! Сколько можно меня разочаровывать?
- Для тебя – я никогда не танцую! Мне осточертел твой издевательский тон! Ты не увидишь этого никогда. Как и собственных ног! Придурок!
- Мда уж. Я переживу, обещаю. С каких пор ты перестала уважать своего босса? И вообще…каких еще ног? Я не настолько толст! Скорее, худоват не в меру. Ну, Алис, я очень не люблю чувствовать себя жирным и неуклюжим, ибо слишком тяжело бегать за такими вертихвостками, как ты. Как думаешь, мне заказать еще один калорийный десерт или фреш из петрушки и шпината? Я все же хотел бы видеть свои пальцы ног в ближайшие лет двадцать...
За столиком атмосферного клуба, походившего больше на кабаре или танцевальную студию с обилием алкогольных напитков, сидели две фигуры, окутанные томным полумраком.
Мужчина лет тридцати пяти со светлыми ершистыми волосами и чересчур худым лицом, одетый просто, не вызывающе, но не лишенный легкого небрежного шика столичного жителя, глотнул мартини из бокала и устало откинулся на мягкую кожаную спинку кресла. Черная рубашка была наглухо застегнута на верхнюю пуговицу, которая соприкасалась с кожаным тонким ошейником, обвивающим его тонкую бледную шею. Он походил на молодую, слегка тронутую героином, начинающую рок-звезду, хотя лицо его было гладким и холеным, что больше говорило о его принадлежности к зожникам.
На невысокой сцене заведения извивались четыре девушки, старательно изображая плавные движения в духе восточных танцев, облаченные в черные, облегающие наряды, аппетитно повторяющие их пышные изгибы, ровно кожаная перчатка. Это смотрелось весьма эффектно, судя по напряженным и завороженным взорам мужчин-посетителей, безмолвно взирающих на них. Негромкая музыка, сладостная нега, разлитая в душном воздухе просторного помещения, украшенного все больше в восточном стиле, действовали на зрителей как-то гипнотически, будто нежный полуденный сон в далекой Персии.
- Завтра ты едешь в город? – осведомилась спутница бледного мужчины, получив в ответ кивок. Она грустно уставилась на сцену. – Ненавижу этот танец. - Чем же он так плох? – засмеялся мужчина. – Он нелепый. Костюмы красивые. Но ни музыка, ни движения не подчеркивают их красоты. Только уродуют и портят. Я вообще не люблю танцевать, - соврала девушка, не моргнув и глазом. Парень прекрасно знал, что танцы – это главный наркотик в жизни Алисии.
- Пусть будет так, - миролюбиво согласился он, лукаво поглядывая на танцовщиц, которые завидев его одобрительный взгляд заулыбались еще шире. – Главное, что у этого танца есть поклонники. А они приносят нам хорошие денежки. Можешь нудить, сколько влезет, но я наблюдаю за твоими занятиями в студии; ты не отвертишься тем, что пока еще не выступаешь на сцене, - глаза девушки расширились от ужаса, но она вовремя опомнилась, мгновенно натянув на лицо маску глубочайшего пренебрежения. – Пускай. Все равно это не то. Я не люблю танцевать. И не люблю наряжаться…
- И что же ты любишь, Алисия?
- Сидеть взаперти и думать. О том, в какую яму угодила. О том, как хочу сбежать на свободу. О том, что тебе ни капли не идет эта дурацкая рубашка. О своей чертовой жизни и о том, какой ты придурок. Как я вообще могла тебе доверять? – девушка взбешенно взмахнула гривой медно-красных волос, достающих ей почти до поясницы и, поправив полупрозрачную серую блузку, окутывающую ее фигурку туманной дымкой, резко поднялась из-за стола. Она явно была очень зла и чем-то сильно расстроена. Ее ноздри немного раздувались от вскипающего гнева, но мужчина знал, что это всего лишь невинные женские капризы.
Он прекрасно знал Алисию.
Вернее, думал, что знал.
- Я ухожу к себе. Попроси Пэт, чтобы ко мне никого не впускали до завтрашнего утра, Джон… - дева попыталась быть вежливой, но Джон видел, что злоба постепенно одерживала над ней верх. И это нечто вызывал именно он. - И чем же будет заниматься ваше высочество?
- Шить белую куклу с взъерошенными волосами и тощими лодыжками. В черной рубашке. И втыкать в нее длинные, острые иголки. Точно в глаза! В глаза!
Джон допил остатки мартини, расстегнул верхнюю пуговицу любимой черной рубашки и спокойно вздохнул, махнув рукой девушкам на сцене, которые тотчас прервали соблазнительный танец и шурша виниловыми нарядами, окружили бледного мужчину.
- Хорошо поработали, девочки, - добродушно заметил Джон, но тут же тон его негромкого голоса приобрел ледяные нотки. – Клэр, - окликнул он симпатичную пышногрудую брюнетку с кудрявыми длинными волосами и оливковой кожей, которая увлеклась кокетливыми переглядками с барменом-мексиканцем. – Вон тот господин в коричневом бархатном костюме желает тебя видеть. Не заставляй его ждать, пожалуйста.