«Рад видеть меня?».
Алисия нерешительно потопталась на месте, теребя черную шипованную сумочку в руках и искоса бросая взгляд на гостевые столики, но разглядеть фигуру Ларса ей не удавалось. Чертов полумрак и прогрессирующая близорукость. Да и Ларс ли это? Ведь кроме него никто не бросал на нее восхищенных взглядов…
Разве что в самом дальнем углу ярко мерцали два огонька, не мигающие и направленные точно на хрупкую, жилистую фигурку Алисии, производящую совсем болезненное и опустошенное впечатление, будто ее морили голодом уже третий день. Но девушка совсем ничего не замечала.
Алисия взяла у бармена рюмку текилы и выпила ее одним глотком, понимая, что если она не расслабится тотчас, то либо решительно уйдет отсюда, либо начнет покрываться гусиной кожей и будет пытаться скрыть дрожащие руки, что не принесет ей никаких новых знакомств и…Джона. Что вообще происходит? Почему мое тело так ужасно реагирует на легкий стресс?
Джона…
«Где же он? Как я хочу видеть его, говорить с ним, смотреть на него, пожирать его одним только взглядом! Жаль, что мне не позволено это делать. Помешана ли я на нем? Иногда, мне кажется, что любые мои простые человеческие чувства обострены как бы чересчур, гиперболоично, словно натянутая струна, готовая вот-вот лопнуть…
Но если у обычного человека струна так и продолжает натягиваться до предела, то моя всегда лопается в конце.»
Девушка оглядывала внимательным взором зал и замечала почти все: заинтересованную Беллу и Джессику, болтающих с двумя молодыми бизнесменами из Чехии; Клэр, занятую медленным танцем с низеньким лысоватым мужичком в подтяжках и галстуком-бабочкой; татуированную Крис, облаченную в белое, почти прозрачное свободное платье, напоминающее больше ночнушку, чем вечерний наряд, который она умело сочетала с брутальными, железными крестами и стальными крупными кольцами на пальцах; она весело подмигнула Алисии, указывая на ее черную шипованную сумочку и поднимая вверх большой палец руки…на секунду Алисия почувствовала себя плохо – ее накрыло головокружение и подступающая к горлу тошнота – вероятно, от количества выпитого без закуски; она оперлась о барную стойку, опустив голову и пытаясь унять шум в ушах, гулко накатывающий приливной свинцовой волной.
Щелкнул выключатель, и в уже многолюдном помещении зажегся яркий свет софитов, ослепляющий Алисию так сильно, что с непривычки она зажмурила глаза, а на сцене перед стойкой с микрофоном, будто ниоткуда, нарисовался слегка помятый Джон, освещенный прожектором, что придавало ему сходство с вампиром, только что пробужденным от долгого тысячелетнего сна.
У вампира были взъерошенные светло-русые волосы, создававшие впечатление, что он безуспешно пытался укротить их гелем, но все же оставил тщетные попытки и просто оставил их лохматыми и беспорядочными. Бледное, осунувшееся лицо, тонкие белые пальцы, глаза, судорожно бегающие по толпе лиц, выдавали его невротическое, даже слегка невменяемое состояние.
Белла была права. Он злоупотреблял алкоголем.
Сказав пару поздравительных слов работникам организации, он поприветствовал гостей, пожелав им приятного вечера. В конце речи он пошатнулся, ныряя взглядом в самую гущу толпы гостей, собравшихся подле столика одного из самых видных французов вечера – бизнесмена, занимавшегося продажей ювелирных украшений. Больше половины Черных Пташек решили попытать счастья в его оплоте, наперебой чирикая и демонстрируя напоказ свои глубокие знания в ювелирном деле.
Алисия знала, что он ищет ее.
Она отвернулась от сцены и попросила бармена еще текилы, на что парень отреагировал крайне странно – хмыкнул, покачивая головой и делая вид, что не слышал заказа, продолжая обслуживать какого-то старикашку в вельветовом дорогом костюме, опустошающего рюмки водки одну за другой.
- Эй, Майкл, ты меня плохо слышал? Нет, ты точно слышал, я видела, как ты начал часто моргать! Ты всегда так делаешь, когда у тебя заказывают выпивку… - тихо возмутилась Алисия, стараясь не привлекать внимания. Бросив испуганный взгляд на сцену, девушка похолодела.