Я – не твой бог, Алисия.
Ты способна понести наказание только от самой себя. Такие как ты - сгорают заживо. Ты – свободна. Но ты никогда не выберешь свободу.
Внутри меня лопнула невидимая металлическая струна, будто чья-то грубая рука задела самое живое и чувствительное место в моей душе. Северный Пес был прав, прав на все сто процентов. Я никогда не выберу свободу, как бы жадно не стремилась к ней. От этой мысли меня объял холодный страх.
- Это и есть мое наказание? – с надеждой спросила я. Ларс покачал головой. – Отнюдь. Не радуйся раньше времени. Ты гораздо уязвимее, чем хочешь казаться. Я дарую тебе самое жестокое наказание - свободу.
А что ты с ней будешь делать – дело сугубо твое.
Однако, сильно не обольщайся: ты все еще моя, честно купленная собственность.
Поправив вечно сползающую лямку неудобного, хоть и красивого черного платья, я уткнулась носом в шоколадный пудинг, который якобы олицетворял десерт. Все норвежские десерты такие склизкие и безвкусные?
Меня пробрала сильная дрожь, но точно не от холода: окна были плотно закрыты. Я искренне не понимала, что двигало Ларсом, и были ли на это какие-то глубокие причины. Любопытство, жадность, похоть, склонность к насилию и манипуляции? Пока он не тронул меня и пальцем. Его холодные мерцающие глаза не спускали с меня изучающего взгляда. А, быть может, быть может, он прав?
Мое психологическое здоровье сильно пошатнулось после развода родителей и негативного опыта с противоположным полом. Я была совершенно одна. Джон сумел вытащить меня из омута сгущавшейся тьмы и помог немного справиться с тем прогрессирующим кошмаром, что поселился в моей голове. Помог. Совсем немного…
Хватит ли мне полученной поддержки, чтобы усмирить собственных демонов и утихомирить терзаемые меня противоречия?
Противоречия. Мое главное противоречие – это Джон, которому противостоит Северный Пес.
Чья чаша перевесит в итоге?
***
После странного ужина без ожидаемого наказания я отправилась спать в свою чистую комнату, не заслужив даже пожеланий сладких снов в свой адрес.
Если я собираюсь жить по своим правилам – мне стоило бы серьезно озадачиться подробным изучением этого места и расположением комнат.
Однако, все это потом…
Я слишком устала за последнее время.
Наутро, я выползла из теплой кровати с приятным осознанием того, что отлично выспалась, но легкая червоточинка почему-то все еще не давала мне желанного покоя. За окном мягко сияло солнце, прикрытое сероватыми облаками, а гул машин помог мне окончательно проснутся.
Нужно почистить зубы. И умыться. И, быть может, подкрасить глаза. Правда, зачем? Ради кого я вынуждена так стараться, если мне никуда не нужно идти?
Уперев руки в бока, я скорчила зеркалу самую противную рожу, на какую была способна.
Иногда некоторые люди от накатившей безвыходности или отчаянной усталости в какой-то неожиданный момент просто начинают истерично смеяться или шутить не к месту.
Сейчас мне очень хотелось грубо пошутить, да только никто бы не оценил моего красноречия. Вспомнив о Джоне, мне опять поплохело, и я захотела нырнуть в кровать и больше никогда не просыпаться.
Любила ли я Джона? Мне страшно отвечать на этот вопрос. Отложу это как-нибудь на потом. Я не знаю, что такое любовь и какими словами ее нужно правильно описывать.
Ларс сообщил мне прекрасную и одновременно ужасную новость - он дарует мне свободу.
Чертову свободу в стране, языка которой я не знаю.
Чертову свободу, которую он в праве отнять в любой момент, ведь я приобретена им сродни новогоднему подарку. Суд будет на стороне норвежца, если я захочу пересечь границу без его разрешения, ведь по документам я - собственность, как личный автомобиль или брендовые шмотки.
- Свобода... - я произнесла это слово вслух, как бы пробуя его на вкус и тщательно смакуя сладостный привкус. Свобода, и все же - нет. Я ничего не чувствую. Ларс - ловкий манипулятор и психолог. Я обязана узнать, зачем нужна ему и только потом...бежать?
Была ли я когда-то свободна? О, да...
Нет, не в те далекие времена, когда родители меня бросили и оставили гнить на произвол судьбы в глубинке Северной Дакоты. Я была свободна, да. Целую вечность ошивалась среди местных хиппи-наркоманов, танцевала за еду и мыла окна проезжающих машин за сущие копейки. Это и есть та самая опьяняющая свобода.