Я превратилась в камень. Закалилась как сталь. Сердце превратилось в твердый кремень за прожитые годы. Я очень надеялась достигнуть совершеннолетия, получить законное жилье и наконец стать писательницей. Мысли, слова, обрывки фраз так и рвались из меня несдержанным потоком на бумагу, но в приюте мне запрещали приближаться к компьютеру, а исписанные листки бумаги «добрая» уборщица регулярно выбрасывала в мусор.
Хотела ли я снова иметь полноценную семью? Глядя на этого странного мужчину, моего будущего отца - сомневаюсь. У меня была семья. И я лучше предпочту доживать остаток юных лет в приюте, донашивать старье и хлебать остывший суп каждый божий день, чем снова испытать «счастье» быть чьим-то ребенком. Как можно радоваться, когда тебя забирают совершенно чужие люди? Ты ведь совсем их не знаешь. Возможно, они обойдутся с тобой похлеще родителей-героинщиков, мм? Тем более в нашем мире, где абсолютно все продается и покупается.
Увы. В компании холодного человека что-то пошло не так. Накопленная уверенность, неотступный нрав и колючий взгляд чисто приютского ребенка волшебным образом меркли и увядали под пристальным взором глубоко посаженных глаз человека, который деликатно предложил мне чашку кофе. Я молча отказалась, продолжая изучать его странные глаза: они вроде бы и теплые, орехово-песочные, чуть желтоватые, но от них вовсе не веяло южным теплом и добротой. Скорее, они сквозили могильной сыростью и нездоровым любопытством. Мне не понравился его взгляд, потому что я моментально отвернулась. В такие глаза невозможно долго смотреть. Ими никогда не любуешься, не тонешь.
Забегая вперед, признаюсь, что этот человек ни разу не причинил мне физической боли...
Стоит ли упоминать, что я ужасно боялась моего приемного отца?
⠀━━━━⠀❃⠀━━━━
«Я знаю, что ты непременно воспользуешься моей слабостью, светлой стороной. Рано или поздно мы обречены на падение в мрачную бездну. Внутренний свет с трудом теплится в моей больной душе, ибо разум уже давно скован мертвым страхом. Ты применишь полученные знания на благо личных целей. Ты не остановишься, не притормозишь свой безумный и непреклонный ход к желанной мечте. Неважно, кто ляжет, кто падет, кто склонится, кто покорится и навеки погаснет.
Есть только ты и твоя вершина, которую ты покоришь голыми, окровавленными руками и стертыми в кровь ногами.
Остальные – лишь бесполезные слепые пятна.
А, знаешь, я восторгаюсь волками.
Привлекательные, сильные, смелые, но такие простые звери. Они не обманывают, не притворяются. Встреча с серым хищником чаще всего сулит скорую гибель, но ведь они - не скользкие лисы, чтобы юлить, уклоняться и плести хитроумные интриги. Волк не пообещает тебе светлую и счастливую жизнь, ибо он не созидает, не вдохновляет. Он - прямолинейный хищник, вечно ищущий, жаждущий, свирепый, голодный.
Я завидую его искренности.
Не называй себя Волком. Ты не заслуживаешь носить это гордое имя. Лицемерие не имеет ничего общего с природой волков. Волк не коварен и не изворотлив. Он просто берет то, что ему положено по праву рождения.
Так чего же ты ждешь?»
Ведьма окончила прерывистое чтение и отложила в сторону свой потрепанный дневник в черной потертой обложке. Лицо ее было искажено внезапной неприязнью, правда, адресованной вовсе не мне, а кому-то иному, незримому моему узкому журналистскому взору.
Я кашлянул и попросил ее продолжать историю, но она пару минут никак не реагировала на просьбу, завороженно взирая в пустоту, «висящую» где-то в районе моей головы.
«Психованная. Меня предупреждали, писательницы - так подавно чокнутые. Эта ведьма по-настоящему пугает. Ей не помешал бы хороший психолог и месячный отдых где-нибудь на море. Быть может, тому виной ее двухлетнее отшельничество? Я давно бы свихнулся, будучи один в лесной избушке в компании молчаливого пса. Вернусь в город и порошу редактора вернуть меня на место новостника. Пусть скучно, но, по крайней мере, мне не придется шляться по непроходимым лесам и пить дешевое вино с чокнутыми бабами ради красивого интервью.»
- У тебя есть с собой оружие? - внезапно очнулась Джерд, дернувшись от странного звука за окном, ровно кто-то аккуратно отбил сапогами грязь на пороге. - Эээ, только перцовый баллончик, кажется. Только он вроде бы в машине, - промолвил я.