«Что случилось? Давно Ваамчо не заходил сюда», — подумала Тыгрена, быстро оделась и догнала его.
— Что случилось, Ваамчо?
— Тыгрена, большие новости пришли. Приехал Эрмен, сказал, что Айе вернулся с Большой земли. Машинным человеком стал. Капитаном стал. Живет в заливе Лаврентия с русскими и строит много деревянных яранг…
— Вернулся Айе?! — удивилась Тыгрена. — Значит, его не убили там?!
— Нет, его видел Эрмен сам. Он привез бумаги учителю: одну — мне, другую — тебе.
— Мне бумагу? Зачем?
Глаза Тыгрены широко, удивленно раскрылись.
— Пойдем, Тыгрена, к учителю. Он велел позвать тебя. Не бойся. Мы постоим за тебя. Ты ведь знаешь, что я теперь начальник многих стойбищ!
— Пойдем, Ваамчо, — согласилась Тыгрена.
В школе было тепло, лампа «молния» светила ярко, как солнце.
— Здравствуй, Тыгрена, — сказал Дворкин, протягивая ей руку. Садись! Садись и ты, Ваамчо.
Учитель разбирался в каких-то бумагах. Тыгрена следила за каждым его движением.
— Тыгрена, тебе пришло письмо от Айе. Вот что он пишет: «Тыгрена, я, Айе, вернулся с Большой земли. Теперь я стал помощником Андрея. Помнишь, который приезжал к вам с Лосем? Теперь я стал совсем другим человеком. Если ты не перестала думать обо мне, забирай Айвама и приезжай ко мне. Я говорил с Андреем, с Лосем, и они мне сказали: „Пусть Тыгрена приезжает“. Теперь Алитет не заберет тебя обратно, как раньше. Кончилась его сила. Вот все. Айе».
Тыгрене показалось, будто она спит и видит сон. Голова закружилась, в глазах потемнело. Кто знает: слова ли Айе она слышит или это говорит сама бумага? Никогда она не слышала таких слов от Айе. Да и откуда знает Айе, как вложить слова в бумагу? Не сам ли учитель придумывает такой разговор?
И восторг на лице Тыгрены сменился недоверием.
— А может быть, это говорит не Айе? Он никогда не умел разговаривать по бумажке, — тихо сказала Тыгрена.
Дворкин встал со стула и, показывая письмо, мягко сказал:
— Смотри, Тыгрена. Вот письмо. Его написал сам Айе. Наверное, он научился так же, как и мои ученики, Ведь они тоже раньше не разговаривали по бумажке. Я говорю тебе правду: письмо написал Айе.
Тыгрена осторожно взяла бумажку, посмотрела в нее, и ничто не напоминало в ней Айе. Она напряженно вглядывалась в бумагу, силясь понять смысл и значение рассыпанных крючков, и не могла. Она перевернула бумажку и вдруг с изумлением проговорила:
— Смотри, смотри, Ваамчо! Здесь нарисовано стойбище Янракенот, где мы с детства жили с Айе. Смотри, вот яранга моего отца Каменвата, вот яранга Айе, вот яранги соседей. Всего их было десять яранг. Вот все они здесь. А это наша гора. Айе всегда палкой рисовал это стойбище на снегу. Это его рисунок!
Дворкин с улыбкой слушал восторженный рассказ Тыгрены.
— Я тебе и говорю, Тыгрена, что эта бумага написана Айе. Я не выдумываю. Я совсем не хочу шутить над твоей тяжелой жизнью. Я говорю тебе правду. Тебя зовет Айе к себе, и ты немедленно поезжай. Ничего не бойся и не опасайся. Там у тебя найдутся защитники. Давно пора бросить к черту этого Алитета. Вот завтра же вместе с Ваамчо и поезжай. Его вызывают туда на праздник.
Тыгрена вопросительно взглянула на Ваамчо.
— Поедем, Тыгрена, а то увезет тебя Алитет в горы, оттуда трудней будет убежать.
Тыгрена поспешно встала и сказала решительно:
— Едем, Ваамчо.
Запыхавшись, она прибежала домой. Айвам смеялся, что-то лепетал, держа в руках круглые морские камешки.
Тыгрена подняла его на руки и пристально взглянула на него, ища в его лице черты Айе. И несмотря на то, что их не было в лице Айвама, она увидела их.
— Играй, Айвам, — сказала она.
— Ты куда ходила? — злобно спросил Корауге. — К учителю ходила? Блудня!
Тыгрене трудно было промолчать, скрипучий голос старика раздражал ее, но ей совсем не хотелось вступать в разговор с ним. И она молчала.
— Я знаю, куда ты ходила! — визгливо прокричал старик. — Ты умножила свои проступки. И худо, ой как худо будет тебе!
Айвам подошел к старику и поднес ему камешки.
— Убери его, этого мальчишку! Он не нашего рода, этот волчонок! — И шаман сунул жесткую, костлявую руку прямо в лицо Айвама.
Мальчик закричал, свалился на шкуры, из носа его потекла кровь.
Тыгрена кинулась к старику. Она сгребла его своими руками, оторвала от пола и со всего размаха бросила дряблое тело в сенки, на галечный пол. Старик грохнулся, как мешок с костями, и, распластавшись, остался лежать неподвижно.
Тыгрена схватила Айвама и с побагровевшим лицом побежала к учителю.