VII
По долгом путешествии, в котором ничего примечательного не случилось, я добрался до Дорилея. День я провел спокойно в гостинице, а на другой во мне узнали Филаммонова ученика. Начались расспросы; я отвечал, как умел. Добродушные граждане со мною горевали о моем наставнике, чье благодеяние не успели забыть. Наконец мне предложили почтить его наилучшим образом, показав, чему он меня научил. Я согласился держать перед ними речь. В назначенный день, привлеченные новостью, стекались толпы народа. Я глядел на шумное сборище с боязнью, какой давно не ощущал. Спросили, о чем я намерен говорить; я отвечал, пусть сами предложат предмет. Слушатели выбрали «Благодарный мертвец, явившись во сне своему благодетелю, указывает, где зарыт клад». Совладав с собою, я произнес речь от лица мертвеца, а потом и от лица благодетеля, представив все сомнения, какие приходят ему на сердце, и доводы, какими он себя уговаривает. Меня много хвалили, и думаю, некоторые искренне. На другой день ко мне в гостиницу пришли дорилейские магистраты, чтобы спросить, не захочу ли я остаться у них в городе, вступив в риторское училище помощником наставника, человека уже престарелого, чтобы со временем занять его место. Я просил их дать мне время, ибо это дело слишком важное, чтобы решать его без раздумий.