Потому что Лодин больше был не нужен никто, поэтому даже после одной зимы, когда она его еще не простила, рыцари больше не задерживались в ее замке, потому что никого больше не могла Лодин представить рядом с собой, кроме Ивэйна.
Ее никто не любил, как Ивэйн. Первый муж ее не любил, первый муж умел лишь обладать и хотеть. И он обладал Лодин и, как и хотел, сделал из нее леди Фонтана, только за это и приходится его благодарить, а еще за его смерть, потому что, не будь его смерти, в ее жизни не было бы Ивэйна, а значит, не было бы и самой жизни.
Ивэйн как обычно говорил немного, но настолько емко, что у Лодин сжималось сердце. Сжималось до маленького зернышка, такого же маленького, какой на самом деле была она сама, но чтобы оно могло поместиться в его ладони, потому что только в его ладонях могла поместиться сама Лодин и только в его ладонях.
Так же сжалось ее сердце, когда гонец вернул кольцо и сообщил, что ее Ивэйн больше не тот рыцарь и что он сошел с ума. Он говорил двумя голосами, рассказывал гонец, говорил, что уродлив он и что не смеет показаться Лодин на глаза, потому что она посмотрит на него и увидит его уродство, и скажет, что ему нельзя возвращаться, Ивэйн, не возвращайся назад.
И Лодин запретила ему возвращаться.
Но прошли одна зима и два лета. И так хотелось, чтобы Ивэйн вернулся. Но леди Ландука не признавалась в этом никому, разве что однажды самой себе, потому что все ждали, когда леди Ландука даст слабину.
Но некогда безумные глаза Ивэйна постепенно прояснялись, и снова Лодин видела в них тот солнечный отблеск неба, который видела всегда, который как будто бы его взгляд покинул, но нет же: вот он, ее Ивэйн, не безумный рыцарь, а ее рыцарь, ее муж, вот он снова с ней.
Навсегда навсегда навсегда навсегда
Такое важное и нужное слово, наконец сказанное и наконец услышанное падает между ними, связывает, окутывает, прячет от всего остального мира, потому что весь остальной мир вообще теперь не важен.
Потому что ее Ивэйн вернулся и вернулся навсегда навсегда навсегда навсегда.
Лодин снова запускает пальцы в его длинные волосы, и ей все еще нравится это ощущение под подушечками пальцев. Лодин обнимает его, падает в руки и прижимается всем телом, вдыхает этот родной и совсем не забытый запах, оставляет короткий поцелуй на его шее, какой всегда оставляла ему наедине в минуты нежности.
— Я больше не позволю тебе уйти, — шепчет она украдкой. — Я сохранила кольцо.
Конец