– Просто будь осторожен с ним, дядя Гарри, я думаю, что он более хрупкий, чем кажется на первый взгляд, – Гарри кивнул, вспоминая приступы паники и потерянность в глазах блондина, – Ладно, мне пора собираться. Увидимся позже, – улыбнулся Тед и повернулся, чтобы уйти.
– Мерлин, праздники пролетели так быстро! Ты возвращаешься в школу в воскресенье? – Тед кивнул, а Гарри покачал головой, – Всё ещё не могу поверить, что ты уже на пятом курсе!
– Да, и с нетерпением жду СОВ, – засмеялся Тед.
– Начинай собираться, а я пока приготовлю обед.
– Паста выглядит аппетитно, и, может быть, выделишь мне немного шоколадного пирога? – с улыбкой спросил Тед, стоя в дверях.
– Ладно, иди собирай вещи и спускайся, как проголодаешься, – сказал Гарри с улыбкой. Он снова сел и улыбнулся, его воспоминания вернулись к блондину, который, казалось, теперь никогда не покинет его мысли.
Он взял перо и пергамент и начал составлять краткое письмо своему, теперь уже, парню, не в силах удержаться. Мысль о стихотворении, которое он когда-то давно прочёл, давно уже засела в его голове. Автор была маглом, но она как будто знала, какую сладкую боль именно он, Гарри, сейчас испытывает.
«Моя душа так неподвижна, мои глаза устремлены в ясность неба, одинокая птица скользит на приманку, такова и сама моя сущность. Пойманный вздох. Биение внутри моего существа так глубоко… но бегство отброшено. Душа моя тоскует, а небеса так манят. Сердце внутри этого огня пылает. Возлюбленный. Мои глаза наполняются слезами от тоски, когда я иду сквозь огонь ради своей истинной любви и величайшего знания… всё, чего я хочу – это быть с тобой.»*
Он не подписал его, только улыбнулся, сложил и вручил Пепину, который встрепенулся, пытаясь скинуть с себя остатки сна.
Он мечтательно смотрел, как птица вылетела из окна. Он вздохнул в нетерпении, ожидая, когда пройдут томительные часы до вечера, прежде чем он снова сможет быть с Драко. Он и представить себе не мог, что кто-то способен пробудить в нём такую одержимость. Он вздохнул, подумав о том, что всё же сможет увидеть его позже. Погружённый в свои мысли, он почти пропустил возвращение верного Пепина, который принёс долгожданный ответ, который сразу же был прочтён.
* – My soul so still in moments pure
My eyes upon the pristine sky
A lone bird glides and upon its lure
My very essence… a captive sigh
Stirring within my being so deep…
for flight abandon…my soul doth yearn
The skies entice… my strength doth weep
The heart inside this host doth burn
Beloved… my eyes draw tears from this yearning
as I’ve walked through Fire for a Love so True
and the greatest piece of Wisdom’s learning..
…all I desire is to be with You.
Poem by Sharon Maree Smith
Комментарий к Глава 15. Любовь – сладкая отрешенность
Переводчик - совершенно кретин в плане перевода стихотворений, поэтому простите мне моё косноязычие в переводе (почти дословном).
========== Глава 16. Одного поля ягоды ==========
«Когда в раздоре с миром и судьбой,
Припомнив годы, полные невзгод,
Тревожу я бесплодною мольбой
Глухой и равнодушный небосвод
И, жалуясь на горестный удел,
Готов меняться жребием своим
С тем, кто в искусстве больше преуспел,
Богат надеждой и людьми любим, –
Тогда, внезапно вспомнив о тебе,
Я малодушье жалкое кляну,
И жаворонком, вопреки судьбе,
Моя душа несётся в вышину.
С твоей любовью, с памятью о ней
Всех королей на свете я сильней!»
Сонет 29 Уильяма Шекспира в переводе Cамуила Маршака
***
Неудержимая, мятежная улыбка вернулась, да ещё и с удвоенной силой. Словно невидимый кукловод дёргал за ниточки, и уголки его рта поднимались вверх. Ему частично удалось сдержать улыбку, когда он пересёк Атриум, лифт и офис, но как только он добрался до своего стола, то дал волю разбушевавшимся чувствам. Часть его разума отчаянно взывала к нему, ужасаясь мысли, что эта счастливая улыбка озаряет его, обычно холодное и непроницаемое, лицо, но его сердце, казалось, неумолимо увеличилось в размере, охватило всю его грудь, занимая место и роль его лёгких, поскольку с каждым вдохом он чувствовал, как оно всё набухает и покалывает. Он сидел, проглядывая свои бумаги, пытаясь вчитаться и понять суть, не обращая внимания на окружающий мир. Случайная мелодия, услышанная сегодня утром по радио на кухне Гарри, назойливо звучала в его голове, пока он сортировал отчёты.
– Мистер Малфой! – раздался строгий голос Козимы, ворвавшийся в его личное пространство.
– Доброе утро, Козима, как Вы сегодня? – спросил он добродушно, прямо посмотрев на неё. Он почти услышал, как сдвинулись в недовольстве её кустистые брови – женщина продолжала сверлить его недовольным взглядом.
– Я не настроена выслушивать Ваши серенады, так что, пожалуйста, воздержитесь, – отрезала она, возвращаясь к своей работе. Драко смутился, и его счастливая улыбка на мгновение померкла. Он даже не заметил, что напевает вслух.
– Мои извинения, Козима, впредь я воздержусь, – ответил он, кашляя.
– Чему ты так радуешься? – резко спросила она.
– Да так, без повода. А что насчёт тебя? Занималась чем-то особенным прошлой ночью? – спросил он с улыбкой на лице, по-прежнему не глядя в её сторону.
– Это всё Гарри Поттер, верно? Он попал под твои чары, не так ли? – спросила она, и Драко услышал нотки страха в её голосе. Он посмотрел на неё, скептически приподняв бровь.
– Дорогая Козима, ты говоришь так, как будто мы вернулись в Средневековье, но я могу заверить тебя, что я никоим образом не околдовал Поттера. Палочкой, лекарством, зельем или проклятием, – теперь уже он покровительственно улыбнулся ей, прежде чем вернуться к бумагам, и его торжествующая улыбка снова показалась на лице.
– Ты заколдовал его, верно? Ты заколдовал его, что бы он влюбился в тебя? – он отложил бумаги и посмотрел на неё снизу вверх. Её прищуренные глаза и покрытая пятнами кожа, кустистые брови и яростный взгляд вызвали в нём лишь сочувствие.
– Ну же, Козима! Ты ведь знаешь, что нет таких чар, есть только чары моего малфоевского обаяния, – он подмигнул ей, и его улыбка стала шире от выражения ужаса на её лице, ему пришлось собрать всё своё самообладание, чтобы сдержать довольное фырканье.
– Я пойду в «Пророк» и расскажу им всё, что знаю! – он слышал, как она продолжала что-то недовольно говорить, но он сосредоточился на своих бумагах, и вновь улыбка заиграла на его губах. Его мысли вернулись к Гарри.
Теперь он понимал, почему тот был единственным, кто мог победить Лорда Волдеморта. Том был полной противоположностью любви, в то время как Гарри буквально состоял из неё. Даже его кожа дышала ею. Он чувствовал её в каждом тёплом прикосновении и ласке. Он почувствовал, как его щёки вспыхнули, когда он уловил лёгкий запах Гарри на своей рубашке. Он вновь почувствовал себя неуютно, осознавая, что на нём была та же самая одежда, что Гарри сорвал с него в порыве страсти менее суток назад. При этой мысли ему пришлось откашляться, чтобы выкинуть нахлынувшие воспоминания из головы хотя бы до конца рабочего дня.
– Ты что, совсем меня не слушаешь? – раздался пронзительный вскрик Козимы, оторвавший его от работы. Он удивлённо посмотрел на неё, как будто вовсе забыл о её присутствии. Теперь почти весь офис обратил на них внимание. Он застыл с пером в руке, а лучше бы на его месте была палочка, – Ты планируешь убить его, не так ли? Убить его для Тёмного Лорда, закончить его работу. Прямо как Седрика Диггори! – её голос становился всё выше и пронзительнее, но Драко не смел пошевелиться. Он видел злобные и насмешливые взгляды коллег вокруг и знал, что если ситуация выйдет из-под контроля, именно он будет атакован первым.
– Мисс Прюитт? Всё в порядке? – к ним подошёл Рольф, и Драко увидел, как навострили уши все рядом сидящие служащие.
– Он собирается убить его! – вновь закричала она, – Он держит его под Империусом! Он собирается закончить работу Тёмного Лорда, в «Пророке» писали… – Драко стоял очень тихо, пытаясь не привлекать к себе лишнего внимания, хотя буквально весь офис и так не отводил от них глаз.