– Сад чудесен, дорогой, розы и глицинии в цвету, а голуби вернулись с Лазурного берега, – она осмотрела картину счастливыми глазами. Внезапно, она вновь оглянулась на сына и можно было заметить блеснувшие слёзы в её нарисованных глазах, – Эта картина прекрасна, мой дорогой. Твой отец тоже иногда гуляет со мной, – она снова улыбнулась, глядя на срезанную розу в своей руке.
– Отец? – позвал Драко, повернувшись к другой картине и поняв, что отец тоже уже проснулся.
– Драко. Сын мой, как поживаешь? – спросил он своим обычным сухим тоном. Драко знал, что за этой скупой фразой таится любовь, пусть даже люди вне семьи не догадывались об этом.
– Хорошо, papa, а что ты читаешь?
– Книга Финеаса Астора по теоретической алхимии, – ответил он, как всегда растягивая слова.
– Дракон, кто это у тебя за спиной?
– Мама, это Гарри Поттер, – спокойно сказал Драко, зная, что его мать не будет реагировать слишком эмоционально.
– А, мистер Поттер, как поживаете? – Гарри подошёл поближе к Драко и слегка поклонился портрету.
– Всё хорошо, спасибо, миссис Малфой, Ваш сад выглядит прекрасно, – вежливо заметил он, и Драко с трудом сдержал улыбку. Он заметил, как мать улыбнулась и кивнула, и подождал секунду, прежде чем перевести взгляд на отца.
– Мистер Поттер, – сухо сказал отец, – Что привело Вас в мой дом? – Драко поёжился от этого тона.
– Я здесь в гостях у Драко, сэр, поскольку теперь это его дом, – парировал Гарри, и Драко быстро опустил глаза, чтобы скрыть нахлынувшие эмоции. Он услышал, как отец фыркнул, и поднял голову.
– Вы очень проницательны, мистер Поттер, но зачем вы здесь? – вновь спросил Люциус, повысив голос на целую октаву. Драко заметил, что Гарри кинул на него быстрый взгляд, но, прежде чем сам успел что-то сказать, Гарри ответил:
– Прошло пятнадцать лет после битвы за Хогвартс, Мистер Малфой. Ваш сын и я смогли оставить наше былое соперничество позади и вскоре обнаружили, что у нас много общего, – тактично ответил Гарри. Драко замер и на мгновение задумался: как же Гарри удалось избежать распределения в Слизерин.
– Пятнадцать лет… Как быстро летит время, – сказала Нарцисса, – Чем ты занимался всё это время, Дракон?
– Я путешествовал, Мама, в том числе был в Румынии, и теперь я всемирно известный драконолог, – гордо ответил Драко. Это достижение было его собственным, тем, что он заслужил сам, ни разу не используя своё имя, чтобы получить хоть какое-то преимущество. Он услышал, как отец вновь фыркнул, и гордость за себя немного поутихла в нём из-за чувства вины за то, что он не смог сделать ту карьеру, которую одобрил бы его отец.
– Драконолог? Звучит очень волнующе, – кивнула в ответ его мать, и Драко не мог не без благодарности почувствовать ободряющие нотки в её тоне.
– Я не могу поверить, что мой сын выбрал такое… – Люциус замахал руками, словно подыскивая нужные слова, – вульгарное и неприличное занятие, ты серьёзно, сын мой? У тебя было столько возможностей, как блестяще распорядиться своей жизнью… – отец на мгновение замолчал, – Драко, если прошло пятнадцать лет со дня падения Тёмного Лорда, почему мы всё ещё не были представлены твоей жене? – Драко почувствовал, как к горлу подкатывает желчь, а Гарри рядом с ним нервно дёрнулся.
– Я не женат, отец, – сказал он и сам себя похвалил за то, что голос прозвучал ровно, без намёка на внутреннее смятение.
– Так ты всё ещё на стадии ухаживаний? Дочери Гринграссов всегда славились хорошим воспитанием, одна из них была бы очень хорошей партией, – Люциус задумчиво погладил подлокотник кресла, – Ты теряешь время, роду нужен наследник, чтобы имя Малфоев не исчезло навеки.
– Люциус, – спокойно сказала Нарцисса, появляясь на портрете рядом с мужем, – Я думаю, что наш Дракон пришёл сюда, чтобы сказать нам что-то важное, – её голос звучал спокойно и умиротворяюще, – Поддержи же его, – упрекнула она супруга.
– Всё так, мама, – Драко твёрдо посмотрел на Гарри и протянул ему руку. Брюнет в ответ протянул свою без малейшего колебания, – Я ухаживаю за Гарри, отец, – сказал он, внутренне ожидая вспышки гнева. В поместье воцарилась звенящая тишина, как будто портреты были лишь магловской живописью, не предусматривающей ни малейшего движения.
– О, Дракон, – произнесла его мать через мгновение, и Драко не был уверен, что скрывается за её тоном. Раскаяние? Отвращение? Чувство предательства? – Я так и знала… Ты счастлив? – Драко нахмурился в замешательстве.
– Мама? – спросил он, не уверенный, что правильно расслышал.
– Ты счастлив, сын мой? – повторила она. Драко, казалось, от замешательства потерял способность говорить. Он ожидал гнева и шока, ожидал обвинения и мольбы о благоразумии. И вот, он стоит посреди коридора, держа за руку Гарри Поттера, и не может пошевелиться. Он услышал, как Гарри прочистил горло, и повернулся к нему, понимая, что не может сдержать мольбы о помощи в глазах.
– Могу ли я вмешаться? – начал Гарри, ободряюще взглянув на Драко, – Я провёл последние двадцать три года в постоянных поисках того, чего никогда не понимал, того, в чём, как оказалось, я отчаянно нуждаюсь, того, чего я хочу, и не знал, существует ли оно вообще. Когда я встретил Драко через столько лет и узнал его заново, я понял, что нашёл наконец это невыразимое нечто. Мы ещё не так долго вместе, но я искренне надеюсь, что мы будем вместе до конца наших дней, – Гарри сжал руку Драко, его изумрудные глаза как будто источали мягкий свет из-за очков. Во рту у Драко пересохло, а в голове было пусто.
– Я и слышать об этом не желаю! – воскликнул Люциус, пытаясь встать с кресла, – Никогда мой наследник не будет путаться с отпрыском Поттеров, ты позоришь…
– Люциус, ты сейчас же сядешь и выслушаешь меня, – сухо сказала Нарцисса, при этом не повышая голоса. Выражение лица его отца было бесценно.
– Но Сисси!.. – возразил Люциус.
– Нет, Люциус, послушай! Во время судебных слушаний над нашей семьёй, ты, в бреду от страшной болезни, был заточён в Азкабане, и Гарри Поттер был единственным человеком, который не побоялся выйти вперёд и защитить нас. Именно он не дал твоему сыну и жене последовать за тобой в Азкабан. Я не желаю слышать ни единого слова против этого юноши! Наш сын – взрослый человек и вырос достаточно, чтобы принимать решения самостоятельно. Если уж Драко хочет ухаживать за мистером Поттером – пусть, лишь бы наш сын был счастлив! Так что не смей впредь позволять себе такие высказывания, Великий Салазар! – Драко безотчётно попятился назад, и только рука Гарри остановила его побег. Он ни разу не видел, чтобы мать так разговаривала с отцом. Он почувствовал безграничную гордость и любовь к ней в этот момент.
– Понятно, – сказал Люциус с несчастным видом, но спорить не стал. Нарцисса улыбнулась, всё так же стоя за креслом мужа.
– Итак, Дракон, ты доволен своим выбором? – прямо спросила она. Драко посмотрел на Гарри и почувствовал, как румянец заливает его шею и щёки, когда эти тёплые зелёные глаза заглянули ему прямо в душу. Он молча кивнул.
– Да, мама, – ответил он, – Безоговорочно.
– Хорошо, а теперь, не могли бы вы оставить нас наедине, мне нужно кое-что обсудить с твоим отцом.
– Спасибо, Мама, Отец, – кивнул Драко и быстро потащил за собой Гарри по тёмному коридору. Он затолкал его в какую-то комнату, впечатал в стену, отпустил его руку и провёл ладонями по щетине брюнета, через мгновение прижимаясь губами к губам Гарри. Он продолжал удерживать лицо Гарри в своих руках, углубляя поцелуй, прежде чем нежно провести пальцами по седеющим волосам Гарри. Брюнет застонал и позволил Драко доминировать, но затем всё же попытался перехватить контроль, прижимая податливое тело слизеринца к своему.
Драко издал непристойный стон, почувствовав тепло Гарри буквально каждым участком тела, но пытаясь ещё плотнее прижаться к своему личному счастью. Он позволил своим пальцам свободно пробежаться по мягким волосам на затылке Гарри, затем немного отстраняясь и смотря в потемневшие глаза своего возлюбленного. Его бездонные зелёные глаза терялись в темноте комнаты.
– Всё в порядке? – спросил Гарри через мгновение. Драко кивнул, прижавшись губами ко лбу гриффиндорца. Он немного постоял так, затем вновь отстранился и посмотрел на Гарри.